– Скорее всего.
Санара почему-то не улыбался. И отчетливо ощущалось – он знает о чем-то для меня неведомом, и это знание заставляет его беспокоиться, нервничать. Совсем чуть-чуть. Или сильно, но под пологом из мнимой ровности выражения глаз и лица.
– Ешь, пей, не стесняйся. Тебе надо.
Подо мной скрипнул стул.
Санара сел на соседний; чтобы не смущать, посмотрел туда, где садилось солнце. И я подумала – ему не хватает сейчас бокала в руке. И хорошего вина.
– А вина ты не привез?
Об этом я спросила, уже наевшись.
– Нет. А нужно было?
Вдруг усмехнулся, будто сам подумал о том, что нам сейчас не помешало бы.
– Нет, не нужно. Моя Элео-часть от него «кривеет». Точнее, кривеет человеческая, а следом начинаются неадекватные действия при такой-то мощности. В общем, сложно объяснить.
– Я понял.
Будь я обычной, вместо воды и еды наседала бы на Аида с вопросом «как отсюда выйти?». Но теперь просто сидела с ним и ощущала себя хорошо, правильно. Плевать, что внутри непонятной тюрьмы, что все еще взаперти. Он пришел, услышал – вместе мы отыщем выход. А торопливость – удел тех, кто верит, что времени на что-то может не хватить. Не может. Вопрос: наслаждаешься ли ты той минутой, которую имеешь в распоряжении, или обмениваешь ее на беспокойство?
Я наслаждалась. Но незримо нервничал Аид – не волновался, скорее, рябил, как озерная гладь под неугомонным ветром. Сделал то, что делал редко – вытащил из кармана сигареты, щелкнул зажигалкой, прикурил.
Потянуло дымом; вспомнился отец.
Не сам он (отец никогда не курил), но детство, когда к нам в гости захаживали его друзья. Они иногда курили на балконе – в квартиру тянуло. Нахлынуло нечто далекое, почти забытое – воспоминания за сотни тысяч световых лет отсюда.
– Так из этого круга можно выйти?
– Мне – да.
– А мне?
– Тоже. Но не все просто.
– Объяснишь?
– Да. Но хочу сначала попросить кое о чем, раз уж мы попали в ситуацию, в которой помочь тебе могу только я.
– Похоже на шантаж. – Я не напрягалась и не волновалась, отшучивалась.
– Скорее, просьба.
«Того, кто воспользовался положением».
Что ж, он имел на это право.
– И после ты вытащишь меня отсюда?
– Я бы ответил «да», но кое-что будет зависеть и от тебя тоже.
– Интригует.
Мы помолчали. Все ниже солнце, все ближе вечер. Неужели мы заночуем здесь, пока обсудим все детали? Хорошо, что есть зажигалка, но вот незадача – нет дров, и, значит, костра тоже не будет.
– В чем заключается твоя просьба? – я рассматривала профиль Аида. Очередная затяжка; пепел упал на песок, незамеченный.
