Веррингер поставил стакан на ночной столик, придвинул кресло и сел. Потом взял руку лежащего и проверил пульс.
– Как вы себя чувствуете, мистер Эд?
Мужчина на кровати не ответил и не взглянул на него.
– Ну-ну, нельзя же быть таким мрачным! Ваш пульс лишь немного чаще нормального. Вы слабы, но ничего…
– Теджи, – вдруг сказал мужчина на кровати, – объясни этому типу, что если он знает, как я себя чувствую, то не должен об этом спрашивать.
Его голос был нормальным, отчетливым, с интонацией усталой горечи.
– Кто это Теджи? – терпеливо спросил Веррингер.
– Моя собеседница. Она сидит в верхнем углу.
Доктор взглянул наверх.
– Я вижу маленького паука, – сказал он. – Не устраивайте театра, мистер Эд! Мне это совсем не нужно.
– Тегенария даместика, обычный прыгающий паук, дорогой мой. Я люблю пауков. К ним так идут гавайские рубашки.
Веррингер облизал губы.
– У меня нет времени для глупостей, мистер Эд.
– Теджи не глупость.
Роджер с трудом повернул голову, словно она была очень тяжелая, и презрительно посмотрел на доктора.
– Теджи – это серьезно. Она ползет к вам. Если вы не обратите на нее внимания, она сделает ловкий бесшумный прыжок. Скоро она подползет достаточно близко и сделает последний прыжок. Она высасывает соки, доктор, полностью высасывает! Теджи не сожрет вас, она только высосет кровь и оставит одну кожу. Если вы намерены вечно носить эту рубашку, доктор, то, по-моему, это произойдет не очень скоро.
Веррингер откинулся на спинку кресла.
– Мне нужно получить пять тысяч долларов. Скоро ли это может произойти?
– Семьсот пятьдесят вы уже получили, – раздраженно заметил Роджер, – плюс все мои карманные деньги. Черт побери, сколько же стоит мое пребывание здесь?
– Я уже говорил вам, что мои цены повысились.
– Вы не говорили, что они поднялись на высоту Ма-унт Вильсона.
– Не спорьте со мной! – сказал доктор. – В вашем положении не стоит заниматься юмором. Кроме того, вы потеряли мое доверие.
– Не знаю, о чем вы говорите.
Веррингер медленно постучал пальцем по ручке кресла.
– Вы позвонили мне поздно ночью, – сказал он. – Вы были в отчаянии и заявили, что покончите с собой, если я не приеду. Я не хотел вами заниматься, и вы знаете почему. Я не имею права заниматься врачебной практикой в этом штате. Я вынужден был продать свое имение себе в убыток. Мне нужно заботиться об Эрле, а у него был тяжелый приступ. Я говорил вам, что это будет стоить кучу денег. Вы все равно настаивали, и тогда я приехал к вам. Я хочу получить пять тысяч.
