Дальше на такси мы поехали к местожительству Гарденов. Я решила не предупреждать их о своем визите, чтобы не спугнуть — мало ли какие у них тайны, вдруг они не желают ими делиться. А так нагрянем, как снег на голову, чисто по-русски, может, и удастся узнать у них что-то, застав врасплох.
Позже выяснилось, что мой план сработал — тактика внезапности себя оправдала, только смогу ли я после этого визита спокойно спать?
На входе старинного дома в колониальном стиле нас встретил швейцар в красной ливрее, он почтительно козырнул нам и открыл входную дверь.
— Шикарно, — отметила я.
— В этом районе живут состоятельные американцы. Нам нужно на четвертый этаж. Вообще, без предупреждения приходить неприлично, — разъяснил Майкл.
— Мне простительно, я из России, у нас нет такого правила и потом, если очень нужно, можно и без предупреждения в исключительных случаях.
Майкл пообщался с консьержем и представил нас, как мистера и миссис Соколофф (это русская фамилия Майкла в американской интерпретации).
Что ж, пусть будет так, раз нужно для дела. Консьерж позвонил по телефону и сообщил миссис Гарден, что к ним с неотложным визитом чета Соколофф. Я смогла это понять без перевода.
— Проходите! — сказал он нам.
— Сенкью! — поблагодарила я с умным видом.
Дверь нам открыла пожилая женщина. Я спросила ее:
— Миссис Гарден?
— Ноу, — ответила она и затрещала по-английски. Майк шепотом перевел: — Это прислуга, миссис Гарден ожидает нас в гостиной.
Квартира оказалась просто огромной — наверное, с мой дом, только в один этаж. В гостиной был большой балкон с колоннами и окнами в пол, как я люблю. Успешно молодящаяся леди поднялась к нам из кресла. Она была стройна, одета в элегантный домашний костюм, на голове был, скорее всего, парик с высокой прической шестидесятых годов, глаза подведены по моде тех же лет, губы щедро накрашены помадой кораллового цвета. В целом, она была очень симпатичная, если бы не обилие косметики, то и выглядела бы моложе.
Майкл галантно поцеловал ей руку и представил меня. Как я поняла, он сказал ей, что я известный художник из России, что у меня сейчас выставка на Манхэттене, а к ней дело личного характера. Ничто из его речи не затмило ее улыбку, лишь немного дрогнула левая бровь, когда Майкл сказал: «Россия». Кажется, я учусь читать их лица, невзирая на приклеенные улыбки.
— Присаживайтесь, — предложила она, — я вас слушаю.
— Майкл, пожалуйста, переводи дословно, — попросила я своего спутника.
