На восемнадцатом этаже были всего лишь две квартиры. На одной из них висела табличка с именем и регалиями профессора. Дверь нам открыла молодая симпатичная горничная.
— К Игорю Самуиловичу! — строго сообщил ей Федор и быстро вскинул удостоверение.
— Проходите. Как вас представить?
— Майор Добрынин с супругой, — деловым тоном представился он.
— Присядьте! — она указала нам на старинные диваны.
Когда горничная ушла вглубь квартиры, я спросила:
— Ты что, майор?
— Да.
— А что это за удостоверение?
— Пенсионное, вставленное в красную обложку, не первый раз так предъявляю, и всегда производит впечатление. На фото я в военной форме, русским людям этого достаточно, они никогда не читают, что там написано.
Я хотела задать еще один вопрос, но не успела — вернулась горничная.
— Проходите, Игорь Самуилович ждет вас.
Она жестом предложила нам следовать за ней. Мы все шли и шли, даже Гарднеры бы позавидовали размаху и шику, с которым жил профессор, а мы же вертели головами, как в музее. Много картин, подозреваю, подлинников, много антикварной мебели, лепнины, позолоты, бархатных штор, дверей с вензелями и натурального камня. В какой-то момент мне показалось, что я в Петродворце: слишком уж много было в этой квартире исконной старины. Наконец горничная остановилась перед дверью и постучала в нее. Наверное, ей ответили — я лично ничего не услышала. Она отворила нам ее и жестом предложила войти.
— Чем обязан? — тихо прошелестел старик, восседающий в кресле времен Екатерины II.
Игорь Самуилович был небольшого роста, сухощавый, с тонкими маленькими, почти детскими ручками, одна из них жила своей жизнью, довольно сильно подрагивая на подлокотнике, а иногда неожиданно подпрыгивала вверх. Кожа на его лице была сильно натянута, морщин почти не было, маленькие юркие глаза сильно слезились, крупный нос украшали элегантные очки в золотой оправе. Здоровой рукой он ежесекундно вытирал нос платком.
— Мы от четы Гарднеров из Америки, — сообщила я, — помните их?
— Не припоминаю, — задумался старик.
Все пропало, у профессора склероз, — подумала я.
— Ах, американцы! — оживился Игорь Самуилович.
— Вы их помните?
— Конечно! Они просили меня наблюдать за одной пациенткой, интересный случай, скажу я вам! — голос его окреп и зазвучал громче.
— Чем же он интересен? — спросила я.
— Девочка очень сложная, но я справился с задачей, — похвастался он.
— Как вам это удалось?
— Это был уникальный эксперимент, было непросто, но я смог. Если бы вы только знали, какая работа была проделана!
