— Приблизительно, — почесала нос Юля. — А ты? — обратилась она к Георгию.
— Я тоже приблизительно.
— А я вам напомню, — кивнул Косогоров. — Древние ханаанеи, финикияне в Малой Азии и карфагеняне в Африке, суть один народ, приносили в жертву Мелькарту своих детей — их сжигали на решетках сотнями. — Юля скривила рот. — Да-да! Многие родители отдавали на сожжение детей рабов, выдавая их за своих чад. Так что обитатели Черного городища не придумали ничего нового. Студент пятого курса Кирилл Белозёрский сделал вывод, что это место проклято. Он сам родился в тех местах, и у него с Черным городищем была связана личная трагедия — пропала сестра. Белозерский пришел к заключению, что это место надо не раскапывать, а похоронить навеки. Он так и написал об этом. Работа Кирилла Белозерского по Черному городищу и впрямь была так хороша, что именно она и подтолкнула меня в дальнейшем защитить кандидатскую, а потом и докторскую диссертацию по языческим богам Средней Волги, Оки, Камы и их притоков. Это было очень интересно!
— Так вы доктор наук, — с уважением заметила Юля.
— Да, — поклонился тот. — Этих богов изучали и прежде, о них написаны тома исследований, и я несомненно внес кое-что новое в эту тему. А главный довод Белозерского, что Черное городище — место «живое», то есть несущее темную энергетику и сегодня, был в том, что рядом с Черным городищем на острове, называемом Холодном, из века в век селились ведьмы. И как их ни гнали, ни истребляли, они возвращались туда — и семьями, и поодиночке. Многие умы Кирилл Белозерский смутил раз и навсегда. А потом был этот взрыв. Злоумышленник, кто бы он ни был, заложил с святилище с идолом динамит, в надежде, что идол разлетится на куски, а пещера обрушится. Поджег шнур и дал деру. Милиция вышла на Белозерского, его затаскали по допросам, но не обвинили. Не хватило доказательств. Мало ли какие могут быть последователи у того или иного ученого? Вот и у Белозерского они нашлись. Затея злоумышленника не удалась. Идол выстоял. Пещера после тщательного осмотра была признана неаварийной, и раскопки продолжаются и по сей день.
Юля и Георгий переглянулись.
— А вы сами верите в этих ведьм с Холодного острова? — напрямую спросила Юля.
— Я — нет, — отрицательно покачал головой Косогоров. — Повторяю, я — этнограф, и для меня это представляет огромный профессиональный интерес. Но очень многие верят. Но была в нашем Семиярске еще одна одиозная личность, — он усмехнулся, — он-то, как мне кажется, и отравил ум Кирилла Белозерского. Фанатик! Вот кто свято верил в этих ведьм! Бывший архивариус нашего музея — Феофан Феофанович Позолотов. — Юля сразу вспомнила это имя. Его упоминал Следопыт! — Древний старикан. Мы уж и не знали, как его отправить на заслуженный отдых. Кашу манную есть и телевизор смотреть. Ему сейчас уже лет сто. — Косогоров утомленно покачал головой. — Вот кто буквально свихнулся на Ведьмах Холодного острова. Все собирал о них информацию. По крохам, по крупицам! Требовал, чтобы мы книгу издали. Ну да, разбежались! После этого наш исторический музей переименовали бы в музей психический. — Нервные нотки зазвучали в голосе рассказчика. — Вот он-то, этот Позолотов, и верил в эту нечисть, свято верил, и готов был днями говорить о них. — Директор музея поморщился. — Кажется, эта история с ведьмами его коснулась лично, каким-то боком, еще в молодости. А может быть, все это его выдумки? Да скорее всего! Я, если честно, всю его старческую болтовню за чистую монету не принимал. — Он положил руку на грудь. — Душа не принимала! Даже не знаю, жив он еще или нет? Впрочем, если бы и помер, то нам бы сказали. Дай Бог ему здоровья. А вам счастливого пути, найти вашу однокурсницу, и передавайте мой самый горячий привет Венедикту Турчанинову. Он у вас — титан мысли! — добродушно улыбнулся Федор Иванович Косогоров и подвинул в сторону молодых людей синюю папку с малиновыми тесемками. — Эта папка для него. Тут ксерокопии всех материалов.
