Но я тут же просвещаю ее:
— Эта свадьба — туфта.
— Что?
— Я говорю, что это не настоящая свадьба. Парочка, одетая а-ля «возьми меня целиком», — оплачиваемые артисты Эта идея позволяет владельцу ресторана дурачить налоговую службу. Если легавые явятся к нему и станут заглядывать в кастрюли, он им скажет, что справляет свадьбу племянницы, поставит им бокальчик шампанского, даст небольшой презент и парни отвалят, предварительно поздравив новобрачных. Ничего не скажешь, хитрая задумка…
Жизель не может опомниться. Бедняжка не очень осведомлена о тайнах черного рынка.
Мы садимся в уголке и заказываем плотный ужин.
Невеждам, рассказывающим, будто влюбленные сыты любовью, следовало бы подлечиться в дурдоме. Могу вас уверить — они совершенно чокнутые. Лично у меня ничто не вызывает такого отличного аппетита, как любовь: влюбленный, я мечтаю о жареном цыпленке и шашлыке из почек в мадере гораздо чаще, чем в те периоды, когда я свободен в своих чувствах. Все типы, что играют в бестелесную любовь, — придурки, считающие себя обязанными морочить головы своим телкам и принимать позы поэта в экстазе. А стоит только им расстаться со своими избранницами, как они тут же бегут в первую же тошниловку и набираются солянкой под завязку! Лицемеры!
Я делюсь с Жизель своей точкой зрения, и она заявляет, что согласна со мной. Девушки всегда с вами согласны, когда вы им что-то предлагаете.
Гарсон приносит заказ. Все идет хорошо; с хорошим ужином и каламбурами часто достигаешь своих целей. Мои, как вы догадываетесь, заключаются в том, чтобы убедить медсестренку прогуляться со мной до уютного места, где я смогу в спокойной обстановке рассказать ей о том, что проделал с Хименой Родриго после того, как кокнул ее предка.
Мои дела идут как нельзя лучше. Жизель смотрит на меня все более нежно. Я знаю одного парня, которому в самое ближайшее время будет не до скуки…
Эта малышка мне нравится. Если бы я был, как все, то без колебаний оделся бы под клоуна за главным столом и повел ее к мэру. Только по-настоящему. После свадьбы мы бы открыли кафе. Жизель бросила бы работу в больнице, сидела б за кассой и вязала километры носков. А я наливал бы выпивку и резался с клиентами в белот[3]. Это могло бы быть мечтой многих… Вот только Сан-Антонио создан для совсем другой жизни. Опять вопрос о судьбе и предназначении каждого. Я машинально подношу руку к заднему карману, проверяя, там ли моя пушка. После выписки из больницы я с ней больше не расстаюсь. Она там. Я ласково поглаживаю ее морду. Она славная зверюшка. Я ее очень люблю, и мы с ней добрые друзья.
