— А что, в Якутии разве теплее? — с умыслом бросил Григорий фразу, закрывая дверцу снова разгоревшейся печки. Не похоже, что Уланов оленей пас.
— В Якутии полюс холода, но там я ни разу не пил… Там я книги читал, мечтал студентом стать… А стал сержантом.
— Вы мало похожи на якута, товарищ сержант…
— У меня отец русский, а мать якутка, учительница. Она очень хотела, чтоб я стал юристом… Вот я и стал им.
— Еще не поздно…
— Что-то мне расхотелось судить людей… Разве это исправительная колония?
— Людей можно защищать, быть адвокатом, например. Вам это в голову не приходило?
Уланов поднял на него глаза — узкие и грустные. Он молчал. В черных квадратных стеклах оконного переплета мерцало пламя, трещали в печи дрова. И летели в холодное небо из раскаленной, гудящей трубы старой зоновской вышки искры огня, рвущегося на свободу.
До ужина время еще было — и довольно удобное. Хаким и Григорий сбегали в сушилку за бушлатами. Затем мимо столовой прошли к гаражам. Остановились — никого, вроде, нет.
— Я сам схожу, — настоял Хаким, запахивая бушлат поглубже и затягивая полы ремнем. Григорий достал из «пистончика», где он хранил деньги и ключик, последний рубль. Хаким легко побежал к открытым воротам.
Григорий осторожно оглянулся и пошел к казарме. И вдруг в темноте он увидел невысокую, но широкоплечую фигуру солдата Тараканова — с гараевского призыва. Благодаря своим бугристым рукам бывший плотник уже входил в кухонную кодлу, выполняя обязанности конвойного пса.
Тараканов шагнул с веранды на крыльцо и перегородил Гараеву дорогу.
— Ну и куда двинул твой кореш? — спросил он, хлопнув Григория по плечу.
«Пьяный, ему еще хочется, — тут же сориентировался Гараев, — или запросто настучит своим…»
Но выхода не было. И Григорий ответил резко, чтобы сбить Тараканова с толку.
— Не твое собачье дело! — сказал он.
Тараканов медленно поднес правую руку к правому га-раевскому плечу и рванул за бушлат в сторону, рассчитывая сделать хорошую подножку, но, падая, Гараев почти случайно ударил его локтем в живот — и они полетели вместе, поскользнувшись на льдистой корочке крыльца. И запах близкого дыхания, и легкость падения — пьян, да еще как. Пьяный он — может быть, поэтому Григорий и вскочил быстрее, бросившись с крыльца к воротам, через плац. Надо было предупредить Хакима.
У гаражных боксов, стоявших слева от КПП, он приостановился, не слыша за собой погони, — но тут прямо перед ним заскрипела входная дверь гаража и появилась стройная фигура Уланова — в одном «хэбэ». Со стороны плаца раздался запоздалый крик:
