— Неужели это правда? — спросил Гараев, чувствуя, как хрипит его голос.
— Правда, крики я слышал своими ушами, стоя вот на этом посту. Ты меня понял, Гараев? Постарайся выдержать хотя бы год, а потом станет легче… Остерегайся лейтенанта Фролова. И бойся Дюкова. Ты меня понял? Я тут уже разное повидал…
Григорий молча кивнул. «Этого не может быть, этого не может быть!» — твердил он, глядя в широкую спину удаляющегося по трапу начальника караула.
Пожар потушили — остались большие черные головни. Лихо день начался — в ногу кончился… Едва Гараев загнал последний патрон из магазина в ячейку деревянной колодки, как к нему подошел дневальный.
— Ты письмо в газету писал? — спросил он.
— Почему ты так решил? — медленно повернулся он к дневальному.
— Тебя в канцелярию вызывают.
Григорий сжал отполированное дерево колодки, чтоб не дрожали руки. Сержанте повязкой дежурного по роте, принимавший оружие у дверей ружпарка, радостно осклабился:
— Привет, шестерка! Сегодня после отбоя — на полы, и не раз. Приступай без напоминаний. Ты понял?
По узкому темному коридору Гараев шел к канцелярии роты. Расступившись, молча стояли вдоль деревянных панелей стен солдаты. Не мигая, тоскливо посмотрел ему в глаза Хаким. И вдруг кто-то больно пнул его сзади. Он было хотел развернуться, но сразу же заполучил удар кулаком по лопатке.
— Иди, еще навертишься, — раздался голос Владимира Зацепина.
Гараев шагнул в первую комнату: шкаф, два стола, четыре стула, рация и графин с водой. Он пробежал рукой по пуговицам, расправил складки под ремнем и открыл дверь во вторую комнату.
— Разрешите войти, товарищ лейтенант?
— Входи…
— Товарищ лейтенант, рядовой Гараев по вашему приказанию прибыл!
— Садись, — мягким и тихим голосом сказал замполит.
Говорили, что лейтенант Рудный всего год как в роте. Но на поверке наступает задумчивая тишина, когда там появляется его крупное, с утиным носом лицо, — даже если солдата никогда не били, он все равно с уважением относится к мастеру спорта по самбо. Гараеву сразу бросилось в глаза: на письменном столе перед Рудным лежал большой конверт с красными буквами вдоль верхней кромки, без труда можно было прочитать название центральной газеты. Конверт был распечатан.
— Откормленную, видимо, ты мне свинью подложил?..
— Вы тут при чем?
Гараев сел на стул и, сжав ладони между колен, опустил глаза.
— О чем ты написал в редакцию?
— Я написал о варикозе… и о том, что «молодых» в роте унижают.
— Та-ак! — протянул лейтенант. — Тогда почему в ответном письме ничего не говорится о «молодых»?..
