– Кусают. Маленькие, в траве живут, чешется потом, – и, без всякого плавного перехода, сменила тему. – А женщина и девочка ждут недалеко. Пойдём.
– Коля, пойдём за твоими, она покажет.
Дядька долго, пристально переводил взгляд с меня на добермана, с добермана на меня.
– Странный ты, парень. И с тварью твоей что-то не так. Пока не пойму, что, но не так. Слишком вы какие-то… тёртые жизнью, битые… И вдруг помогаете первым встречным. Так не бывает, давно уже не бывает…
Ишь ты, наблюдательный какой! Тоже сомневается, как и я. Ну не объяснять же, что именно Зюзя помогает остаткам порядочного человека во мне не сдохнуть. Не скатиться до сплошного «Я», «Мне», «Дай» и прочих лозунгов современной морали.
– Я с тебя денег не прошу. Забирай своих и иди своей дорогой.
Коля не отвечал, внимательно, словно запоминая, всматриваясь в моё лицо. Б-р-р-р! Не люблю, когда меня разглядывают, да ещё так оценивающе. Руки невольно покрепче сжали «мурку».
– Да не собираюсь я дурковать! – неожиданно рассмеялся мужчина. – Понять я тебя пытаюсь. Не люблю, понимаешь, непонятного… Слишком правильно ты себя ведёшь. Не настаиваешь на расспросах, ничего не просишь, даже убивать меня в спину не стал, когда возможность была! Почему? Я же тебя и сдать могу за награду попытаться, что бы я тебе перед этим ни рассказывал или потом, в поселении каком, настучать охотничкам за долю малую, когда расслабишься. Что, неужели не думал?!
Думал, ещё как думал. Потому и на выручку тебе идти не хотел. А вслух сказал:
– Не твоё дело. Мне исповедник не нужен. Пошли.
Николай пожал плечами, а затем откатил тележку с дороги и спрятал её в кустах.
– Не таскать же барахло с собой, – пояснил он, не забыв, впрочем, по возможности незаметно расталкивать по карманам патроны, отобранные ранее и лежащие внавалку поверх узлов.
Поняв по моему скептическому взгляду, что маленькая хитрость не удалась, мужчина не смутился и продолжил спокойно пополнять носимый боезапас.
Через пятнадцать минут мы были на полянке, где маленькая Анечка с радостным визгом бросилась на шею своему деду, а Ирина даже не посмотрела в сторону отца, по-прежнему отрешённо глядя в одну, лишь ей известную, точку. «С прибабахом она, однозначно. То переживает, как нормальный человек, то словно на другой планете в своём самосознании находится» – подумалось мне. Николай, впрочем, на такую холодность дочери внимания не обратил, полностью поглощённый внучкой.
– Деда, деда, а нас собацька вела. Доблая! Класивая! Ой! Она плисла! – и пулей, вёртко освободившись из объятий, метнулась к вышедшей из-за наших спин Зюзе.
