– Хорошо. Вы можете определить, не подходя близко, где именно лежат люди?
Зюзя задумалась, а затем понюхала воздух.
– Их там осталось два человека. Двое ушли.
– Куда ушли?!
– Не знаю. Их нужно найти?
– Да. Они могут нас обойти и напасть со спины.
Вместо ответа одна из дворняжек, тёмная и коротколапая, растворилась в ночи. Потянулись минуты томительного ожидания, в течение которых никто не позволил издать себе ни звука, настороженно вслушиваясь в окружающий мир и ловя каждое дуновение ветерка или крик ночной птицы. В общем, сидели, что называется, на оголённых нервах.
По возвращении собаки-разведчицы (или разведчика – как-то не удосужился выяснить) меня морально добила новость о том, что внезапные визитёры разделились. Двое остались прямо перед нами, а двое обошли справа и спрятались совсем недалеко от деревьев. Ну точно, клещи классические. И в рощу поглубже по ночи не ломанёшься – треск такой будет, что даже подсветки не надо, так стреляй. И выходы отсюда перекрыты. И они, самое отвратительное, знают о том, что обнаружены – а значит наготове.
Скорее всего, под утро дадут сигнал остальным охотникам, что сейчас вовсю дороги патрулируют, и начнется чехарда. Загонят по всем правилам.
Остаётся один вариант – врассыпную и кому как повезёт.
– Зюзя, они меня понимают? – шёпотом поинтересовался я у добермана, указав рукой на собак.
– Да. Но не все слова.
– На нас объявлена охота. Нужно бежать. Предлагаю так – я начну стрелять, а вы ползком проберётесь в поле и бегите на север. Быстро бегите, не останавливаясь. Иначе снова в клетках окажетесь.
Разумные запереглядывались, словно совещались. Даже при скудном лунном свете их было видно довольно отчётливо, что несказанно огорчало. Хоть бы облачко какое набежало…
– Нет. Они уйдут, я останусь. Мы поползём вдоль деревьев, а они в поле, между людьми. В деревья нельзя – много шумных веток. Не бойся, у них получится. Никто больше не хочет в клетку. Трава высокая, – собачьи мордочки, – нет. Надо спешить, скоро наступит день.
Я не стал больше пытаться отправить спутницу в безопасные леса. Видел – она не уйдёт. В этих вопросах Зюзя была чисто по-женски упряма и слушать голос разума категорически отказывалась.
– Хорошо. Не буду спорить. Разбегаемся – и пусть нам всем повезёт!
– Да. Ползи за мной. Я лучше вижу в темноте.
Доберман оказалась чудесным проводником. Ориентируясь по совершенно неясным для меня принципам, она долго и медленно петляла по опушке, избегая всевозможные кусты и предупреждая о щедро разбросанном валежнике, который мне удавалось замечать, лишь упершись в него носом. Я неотступно следовал за ней, окончательно запутавшись в наших манёврах.
