Принесли кофе, однако девушка к нему и не притронулась. Она понуро смотрела в белоснежную, кружевную скатерть на столе и буквально физически ощущала, как вся её жажда правды заходит в тупик и начинает биться о непроходимую стену человеческой несговорчивости.
— Так что делать? — сгорая от стыда за то, что втянула бывшего инспектора во всю эту бестолковщину, тихо спросила кицунэ.
— Хочешь пирожное? — участливо спросил у неё Сергей, не отвечая на вопрос.
— Нет, — посопев, ответила домовая.
В минуты расстройства она, обычно строго следящая за фигурой и готовящая всякие вкусности лишь из любви к искусству да обожаемого домовладельца побаловать, готова была есть любые сладости, даже покупные — самые ненавистные и вредные. Тогда жизнь казалась не такой печальной и мысли о пропадающей под натиском калорий талии напрочь прогоняли почти любое горе.
Иванов об этом знал и по отрицательному ответу сразу догадался, что его домохранительница действительно сильно расстроена отсутствием результатов. Значит, для поднятия самооценки ей нужно немножко помочь...
— Вот скажи мне, Маша, что такое клуб? — начал он почти издалека.
— Не знаю, — удивлённо ответила девушка. — Я никогда в таких местах не была.
Такой результат Сергея не устроил, и он зашёл с другой стороны.
— Допустим. А если рассматривать клуб не как заведение, а как строительный объект?
— Часть здания, — простодушно не понимая, куда клонит бывший инспектор, пробормотала кицунэ. — Ты меня прости. Я когда расстраиваюсь, то туплю очень. Дура дурой становлюсь... Только об одном и могу думать — как бы на людях не разреветься, — извиняющимся тоном поделилась она.
Иванов сделал вид, что последней реплики не заметил. Каждый имеет право на свои маленькие слабости.
— А здание у нас ещё можно назвать домом, хоть и с натяжкой. Теперь вспоминаем, — говорил он, загадочно улыбаясь, — ты у нас кто по происхождению?
— Домовая, — наконец-то сообразив, куда клонит Сергей и жутко смутившись от собственной недогадливости, улыбнулась девушка в ответ.
Немного посмеялись, попили остывающий кофе.
— Правильно, — покончив с напитком, продолжил бывший инспектор без тени насмешки или иронии в голосе. — Потому прогуляйся туда, послушай, о чём говорят. Событие не рядовое, наверняка его сейчас со всех сторон облизывают и смакуют. Вполне может что-нибудь интересное всплыть из такого, о чём ни власти, ни хозяевам не рассказывают. Ну и тому уроду невоспитанному в чай перца насыпь, если захочешь.
