Смекнули мы тогда, что не врал папашка, и стали думать, как это к делу приспособить. Опущу подробности, но помогли мы кое-кому. Денег он хорошо отсыпал! И газ в дом завели, и машину купили, и детдомовским приятелям гостинцы отвезли.
Там случайно Ленка про хоспис, куда наших подыхать со всей области свозят, и узнала... Такое, конечно, и раньше было, но мы по мелкости внимание на это как-то не обращали. Нам как про таких ребят говорили: сначала, типа, в больницу отвезли, а потом или усыновили, или в другой детдом перевели. Вот и придумали, как таким же, как мы помочь. У других хоть папки-мамки есть, хоть конфетку поднесут перед смертью и слово доброе скажут! Сироте же — шиш! Скорее койку для другого смертника освободи! — больше он вряд ли что хорошее услышит.
Сеструха хоть и дура, но про клоунов сама придумала. Так и стали понемногу детдомовских к себе забирать. Мы же с выступлениями там каждую неделю почти, всё про всех знаем. В ящик реквизитный сунем — и вывезем. Доктора в полицию не побегут — им самим нагорит, что не уследили, да и некому за сирот хлопотать.
Что-то не сходилось в Сашкином рассказе, только что?
— Скажи, а почему раз в три месяца крадёте? От чего такой период?
— Так просто всё! Дурную кровь Ленка понемногу высасывает, потому как слабеет от неё очень, тошнит сильно. Не быстрое это дело. Вот и выяснили экспериментально, что полностью дитё выздоравливает как раз за этот срок.
— Саша, а ты не задумывался, что вас вычислят рано или поздно?
— Часто думал, с сестрой про это говорил.
— И что?
— И ничего. Надеялись, что не заметят. Мы же аккуратно старались...
В этот момент из дома высыпала детвора и замерла, раскрыв ротики, глядя на сидящую без сознания хозяйку дома.
— Мама! Маме плохо! — кто-то заплакал. — Мамочка! — детские ручки немело трясли девушку.
— Успокойтесь! У мамы голова закружилась, ей тишина нужна! — громким шёпотом приструнил их Сашка. — Вы куда шли?!
— Сарай сестричке показать... и базу нашу, — виновато протянул тоненький, испуганный голосок.
— Вот и идите!
Малышню как ветром сдуло.
Зашевелилась девушка. Открыла глаза. Увидев спокойно разговаривающую мужскую троицу, она удивилась.
— Что тут происходит, Саша?
— О жизни говорим, — смутился тот. Было видно — сестру он побаивается, не смотря на всю свою браваду.
— Иди в дом! — отчеканила она.
Брат встал, нехотя поплёлся, и только у порога, резко обернувшись, сказал:
— Не обижайте её, она добрая.
Между тем Серёга вполголоса обратился к Антону:
