— До встречи! — сказал Варопаев.
— Прощай, Андрей, — шепотом произнесла она и, как ему показалось, закрыла лицо руками.
Варопаев подошел к общежитию перед рассветом. По улице ехал первый автобус, дребезжали вагоны трамвая.
Андрей сел на лавочку, закурил. Легкое радостное настроение еще не совсем улеглось. Он представлял подробности сегодняшней ночи так ясно, что мог бы пересказать все сказанное за ночь.
Пока Андрей вспоминал прошедшее и грезил будущим, стало совсем прохладно, подул холодный, пронизывающий северный ветер, набежали тучи и с неба посыпалась мелкая снежная крупа. Он бросил окурок, вошел в общежитие.
Товарищ по комнате еще спал. Варопаев тихонько разделся, аккуратно повесил брюки на спинку стула, поежившись, залез под холодное одеяло. Засыпая, он продолжал думать о Лиде, упрекал себя за невнимание к ней, клялся, что с сегодняшнего дня он будет самым внимательным, самым чутким. «Возможно, если все у нас наладится, к новому году женюсь». Еще Варопаев вспомнил свою придуманную месть и рассмеялся: «И бывает же так, ходил, лишь бы время провести, и вот появился кто-то третий на горизонте — как все перевернулось в одну ночь...»
Утром Андрея разбудил товарищ:
— Телеграмма тебе.
— Какая еще телеграмма? Я спать хочу...
— Да ты прочти, а потом дрыхни, может быть, что-то важное. — Он сунул Варопаеву телеграмму. Варопаев полежал, подумал: читать сейчас или отложить на позже, потом развернул ее и долго держал перед глазами. «Выхожу замуж Хазбулата В 9-00 уезжаю спасибо ночь — Лида».
— Как уезжаешь?! Ты же сама... сама… — у него перехватило дыхание. Он кинулся к часам, стрелки показывали четверть двенадцатого. Поезд давно ушел.
Варонаев до вечера пролежал, отвернувшись к стенке, не выпуская клочка бумаги из рук, внушал себе, что Лида всегда была коварна и он это замечал, поэтому жалеть нечего, но в то же время он чувствовал, что эта последняя ночь в ноябре останется в памяти на долгие годы.
Деревня Каменка не бог весь какая глушь: полчаса на автобусе — районный центр, поселок со своей промышленностью и городской культурой. А если проедешь час, очутишься в областном, или «волостном», как говорят жители Каменки, городе.
— Эй, Дарья, куда подалась?
Дарья, не поворачивая головы, потому что из-за корзин и бидонов сделать это невозможно, отвечает:
— В волость еду, барышничать.
Если у кого появится желание съездить в деревню Каменку, путь один — автобусом до района, а там другим, местного сообщения, до «обратки», или до конечной остановки, это одно и то же.
