Мы осваивали новую специальность под руководством Мыколы Тягнырядно.
— Оце патрубок, бачите?
— Видим.
— Его вставляють в шланг и бантажом стягують.
— Ну, а если с комбайном или с породопогрузочной машиной неполадки?
— То надо дывыться на месте...
В это время позвонили из шахты, на одном из участков сломалась породопогрузочяая машина. Мыкола взял нас с собой.
— Сейчас поедете, — сказала нам стволовая, выгружая клеть.
Геннадий поманил меня к решетке, огораживающей ствол. Вытянув шеи, мы заглянули в темноту. Из ствола несло сыростью и теплом. Где-то глубоко внизу гремели вагоны, звенели звонки.
— Садитесь! — Подгонщица закрыла металлическую дверь на задвижку, накинула крючок цепи. — Готово!
Раздался резкий звон сигнала, и, подпрыгнув немного вверх, клеть стремительно понеслась в темноту ствола.
Какую-то долю секунды мы чувствовали себя в невесомом состоянии, но вот все стало прежним, клеть летела вниз, слегка покачиваясь па рельсовых стыках.
— Тебе не страшно? — шепотом спросил Геннадий.
— Подумаешь! — как можно уверенней ответил я.
Мыкола включил прожектор. Желтый свет мягко заскользил по черным стенам ствола. Иногда он выхватывал ручейки воды, падающей откуда-то сверху. Ручейки блестели, а капли были похожи на мелкие осколки зеркала.
Клеть сбавила ход и озарилась матовым светом. Со звоном отбросили цепь, распахнули дверь. Тягнырядно шагнул на качающуюся площадку. Мы последовали за ним, наступая Мыколе на пятки. Не оглядываясь, он прибавил шагу. Но, пройдя освещенный и людный квершланг, Тягнырядно пополз, как улитка.
Мы с Генкой тащились сзади, толкая его в спину. Идти было трудно, почва под ногами размокла, вязкий глей то, словно магнит, притягивал чуни, а то скользил, как натертый паркет.
Несколько раз я споткнулся о шпалу, а Геннадий угодил в воздушную трубу... лбом.
— Может быть, пойдем побыстрей? — не вытерпел он.
— А куды спешить? — Тягнырядно остановился, поправляя куртку, чтобы не выпал из-за пазухи какой-то предмет. — Ну, куды? — переспросил он. — Бачите, какая тут дорога!..
— Видим! — ответил Геннадий.
— Ну от и мовчи. Ты йды за мной, — сказал он мне, — а ты потуши свою лампу.
Геннадий потушил, и сразу идти стало легче, потому что свет лампы слепил, отчего почти не виделись рельсы, проложенные по штреку.
Я присмотрелся. Именно таким я и представлял себе штрек по рассказам шахтеров — бесконечно длинный тоннель, металлическое крепление под затяжку. Во многих местах затяжки покрылись сизой плесенью, кое-где лопнули от давления породы. Острые глыбы угрожающе торчали из-под таких затяжек. Мы с Геннадием вначале останавливались перед ними, Мыкола не обращал на них никакого внимания. Постепенно и мы привыкли к ним. Ближе к забою каждая вторая затяжка была с трещиной, но мы уже поняли, что это не опасно.
