В этой комнате было прохладней. Девушка захлопнула форточку и стала смотреть в окно. Ровный свет луны. Белый, поблескивающий снег и чьи-то темные следы от ее окна к церкви. Следов много, одинаковые. Ходил один. Она вспомнила хмурое лицо председательского шофера, который время от времени поглядывал на нее в зеркало, прикрепленное перед его глазами.
Черная тень церкви, сохраняющая силуэты колокольни, луковиц и крестов, лежала на белом снегу. Из тени вышел человек и направился к окнам медпункта. «Боже что же будет!..»
Человек, приближаясь, останавливался, оглядывался по сторонам и опять шел. Из-за спины у него торчало ружье. Вот он приблизился почти к самому окну и повернулся.
«Сторож!» — догадалась Галина. — Трусиха. А что, если ночью какой-нибудь случай и за мной придут?..» Раньше ей никогда не приходилось оставаться одной в доме. «Какая я трусиха!..» — Она вернулась в постель и расплакалась.
Стучали в окно, у которого стояла койка. Маленький квадратик зеркала горел желтым огнем, отражая солнечные лучи.
— Я сейчас! — крикнула Галина. Надела белый мятый халат и пошла открывать. На пороге стояла пожилая женщина в пуховом, серого цвета платке, с приветливым выражением доброго лица и внимательными карими глазами,
— Всполошила? Извините. Мне надо убрать. — Она прошла в комнату. Сняла полушубок.
— Я сейчас поставлю утюг, а вы снимите этот халатик, скоро придут пациенты.
— Как «придут пациенты»? У меня же еще ничего нет.
— А так, придут. И больные имеются, и любопытные придут. Без врача мы год, приходилось в район ездить. А за год сколько болезней всяких накопилось, ну, и любители поохать тоже будут. Любопытные — те сами собой. Вы знаете, сколько мы писали всяких писем, пока вот вы приехали. Звать-то вас как? Я — тетя Дуся, санитарка, значит, ваша. Вчера с Тихоновым приходили. Не достучались. Спали хорошо? Ну, слава тебе господи.
Она разговаривала, вытирая окна, подметая, разжигая плиту.
— По отчеству вас как?
— Галина Сергеевна.
— Галина Сергеевна, повторила тетя Дуся, — имя приятное. Молоды вы, Галина Сергеевна, и поэтому будьте построже и поосторожнее. Деревня большая — сто семьдесят дворов, люди разные.
Галина умылась, причесалась. Тетя Дуся подала ей отутюженный халат.
— Красавица вы какая, только по театрам ходить.
Девушка открыла шкафы, стала смотреть, что там есть.
— Не так-то надо. Вот бумага, здесь все указано, что имеется. Когда уходила последняя врачиха, сам Тихонов проверял, а бухгалтер записывал.
