— В каких? — спросила мама, но Семен ушел от ответа, это была тайна, принадлежавшая лишь ему одному и никому другому.
На редакционных совещаниях и летучках Семена хвалили. Но, сколько он ни пытался, ему так и не удалось тиснуть в газете ни одного стихотворения, даже самого маленького.
Ответсекретарь, мрачный старик, по слухам, некогда работавший с Власом Дорошевичем, знавший самого дядю Гиляя, отрезал раз и навсегда:
— И без твоих виршей, мой мальчик, обойдемся и проживем...
А Семен между тем поймал себя на том, что постепенно начал охладевать к поэзии. Ему просто-напросто расхотелось писать стихи, и все больше стала тянуть к себе проза. Он написал рассказ о смелом, боевом разведчике, который в новогоднюю ночь приволок целых троих «языков» в свой полк.
Рассказ он приурочил к Новому году, сказалась газетная выучка — готовить загодя материалы к примечательным датам. Рассказ назывался «Новогодний подарок» и самому Семену очень нравился. Особенно нравилось начало:
«Светила луна, и бледный ее свет обливал равнины, щедро покрытые снегом. Мороз крепчал, гремели раскаты дальнобойных орудий, с визгом разрывались гранаты и мины, ухали пулеметы и минометы. Но, несмотря на это, смелый разведчик Алеша Борщев в поисках «языка» полз по-пластунски по ничейной земле».
Однажды, смущаясь, однако стараясь держаться по возможности хладнокровно, он притащил рассказ в редакцию толстого журнала, помещавшуюся в самом центре.
Секретарь редакции, немолодая брюнетка с желтыми зубами и грубым прокуренным голосом, подержала в руке папку с рассказом, как бы высчитывая, сколько она весит, и, не глядя на Семена, сказала, чтобы он пришел за ответом через десять дней, а еще бы лучше через двадцать.
Он явился через двадцать три дня, решив дать редакции фору.
Все это время его не оставляли различные мысли, связанные с рассказом. Само название казалось ему симптоматичным и обнадеживающим. «Новогодний подарок»...
Ему представлялось, как он приходит в редакцию и его немедленно ведут к главному редактору. Главный редактор, известный поэт, чьи стихи Семен заучивал наизусть еще в шестом классе, подходит к нему, обнимает за плечи и говорит.
Что же он говорит?
И тут в ушах Семена звучали всякого рода лестные слова.
«Наконец-то, — восклицал главный редактор, — наконец-то открылся новый яркий талант...»
Или нет, иначе, может быть, он, как поэт, выразится более красочно и метафорично:
«Вот и зажглась новая звезда на нашем литературном небосклоне...»
