- Старший!!!
…Вцепившиеся чьи-то руки трясут его:
- Я же здесь!
- Здесь я, - повторяет надсадно голос, - почему ты смотришь туда? Опомнись!
Но только голос не тот.
Он отрывает, наконец, взгляд от невозвратимо сомкнувшихся, омутовой водою, игл.
Он видит искаженное страхом, и криком, и оторопью лицо
И в а н а…
3
…И снова они бредут.
Иван умчался вперед, Руф держится позади.
И тошнотворно однообразно течение темно-багряных пятен по сторонам. И кружатся в голове мысли. Непрошенные.
Они его палачи, эти думы. Они казнят его обвинениями в таком, о чем и в кошмарном сне не узнают никогда эти двое.
Что делают они все - и мертвые уже, и живые - здесь? Расплачиваются за его опрометчивость! За его поспешность.
Ну почему это он решил, что вдали от больших скоплений людей потеряет силу ЕЕ ядро? Зачем позволил увлечь себя произвольной мысли, не только что не проверенной - не продуманной?
Господи, прости раба своего… Чем был виноват Петр, который был обращен баком, взорвавшимся, на его глазах - в пыль? И чем провинился Старший, так легко не отделавшийся? И чем - Владимир?
А ведь никакого сомнения - никакого - что Владимир затянут. В точности, как и Старший! Да потому ж он и вспыхнул, этот пожар, что самым последним осознанным движением Владимира, который всегда любил баловаться с огоньком зажигалки, было…
Вдруг распадается круженье казнящих мыслей.
Что изменилось? что сделалось, вот недавно, во внешнем мире другим?
Произошла какая-то тревожная перемена… И некоторое время он думает, что не сможет сообразить, что именно поменялось в мерном и завораживающем течении темных пятен. Внезапно осознает: Ивана, идущего впереди - нет.
Возможно, он всего только ускорил шаги. Унесся, заводная пружина - и его силуэт потерялся, пропал меж этих дурацких призраков, складывающихся из шаров игл, меж черных и напряженных, как остановившийся взрыв, шишковатых клубов?
К несчастию - это просто проверить.
- Руф! Я чего-то не вижу впереди Ивана.
Молчание.
- Я не вижу…
Руф замер перед ним, обернувшимся. Сзади - стволы, стволы… Как будто наклоненные лбы, застывшие на века в немо, исконно копимой злобе.
- Кого это ты… не видишь? Какого Ивана? Ты… бессмысленно как-то шутишь, напарничек… Шутишь? Ты шутишь, Старший??
Но он не может ответить.
Потому что хватило, уже, ему.
И он теперь способен только бежать, не разбирая дороги, усмиряя безумие, рвущееся в мозг - розгой ветвей.
Бездумно обтекая стволы, кулаками летящие намертво, встреч, в лицо. Спотыкаясь о корни. Крича - и не слыша крика.
