Я поставил полупустое ведро молока на стол и заметил, что деда Толя пытается собрать мой рюкзак. Он всё никак не мог нащупать застёжку, которая давно отвалилась. Зрение его подводило.
Как и память.
– Ваня, мы ж так на крайний автобус опоздаем, – тревожно сказал дед. – А у тебя первое сентября. Пятый класс.
– Может, я ещё на недельку останусь? – попытался отговорить его я.
– Чтоб с меня потом мама три шкуры сняла? – добродушно пробурчал он, потирая седую бороду.
Я кисло улыбнулся. Мама не вспоминала о дедушке, пока не появилась нужда сплавить меня на лето. Посадила в круглый, как старая булка, автобус с выцветшим номером и была рада.
– Не-не, – сказал дед, выходя из избы. – Там тебя учёба ждёт. И девочка, поди, какая. Бежать надо, а то на крайний автобус опоздаем.
Я устало вздохнул. Попробуй тут отговорить. Упрямость с возрастом становится только сильнее. Мелькнула шальная мысль, не запереть ли деда в избе. Только ведь он переживать будет. Старым такое нельзя.
Я схватил палку, словно она могла помочь, и пошёл следом.
На улице нас встретили покосившиеся домики и мёртвая тишина. Ни птиц, ни кузнечиков, никого.
Хороший знак.
– Здрасте, Вероника Антоновна, – вдруг кивнул дед в пустоту, не сбавляя шага.
Я вздрогнул, сжав палку. На земле, пригибая траву, появились следы сапог. Они прошли в стороне, и мне не хотелось думать, что могло случиться, окажись мы на пути.
– Деда, хватай меня под руку. Я нас кратчайшим путём поведу.
На подходе к центральной улице я услышал звонкие голоса, напевающие задорную песню под балалайку. Могло показаться, что там что-то празднуют. Наверное, когда-то так и было. Только теперь оттуда ещё пахло мясом и сгоревшими волосами.
– О, неужто Речковы свадьбу сыграли. Заглянем. Глядишь, угостят чем-нибудь, – довольно покачивая седой головой, предложил дед.
– Мы так на автобус опоздаем, – хмуро ответил я, разворачиваясь и уводя нас на другую улицу.
На этой как раз было пусто и тихо. Прогнившие заборы, которые под напором шевелящейся без ветра крапивы упали в нескольких местах, и дома, в которых заколотили окна и двери. И пускай, что в одном изнутри.
Шум свадьбы вдруг стал громче, словно она приближалась. Праздничная песня звучала уже не так весело. Скорее, надрывно и неестественно. Я повёл нас вперёд.
– Странности творятся в последнее время, – задумчиво пробормотал деда Толя. – Мож, бомбу какую хитрую где взорвали.
Я промолчал, беспокойно смотря на последний участок. Его не было видно вначале, а поворачивать уже было поздно.
