Теперь настала очередь Отто почувствовать смущение, он подал руку девушке и быстро осмотрел её, временами осторожно касаясь пальцами странных отметин на коже. После поднял с кресла простыню и накинул на плечи Абигейл.
— Вы помните, как попали сюда?
— Да, мой отчим привёз меня в Асилум. После смерти матушки у меня развилась, как они это называют… histeria deprima! — ответила девушка.
— Я не об этом. Как вы оказались здесь сегодня, что вы делали ночью, утром? — голубые глаза пытливо изучали выражение лица девушки.
Аби задумалась. Она помнила вчерашний день, помнила прошлую неделю, целую вереницу одинаковых и серых месяцев, упорядоченных и выверенных до минуты. Завтрак, туалет, процедуры, обед, прогулка, полуденный сон, туалет, процедуры, ужин, туалет, сон…
Но сегодняшнее утро было покрыто непроницаемой скорлупой. Как она очутилась в этом кабинете? Почему этот человек взял у неё кровь для анализов? Кто он вообще такой? Почему она скована по рукам и ногам?
— Я… — паника нарастала, и Абигейл тряхнула наручниками, пытаясь их сбросить. — Кровь, везде кровь, господин Отто! Я сделала что-то плохое…
* * *
Бумаги, мнимым беспорядком захватившие столешницу, равнодушно взирали на молодого доктора, в который раз восстанавливавшего в памяти отметины на теле молодой девушки.
Изъеденные инъекциями изможденные руки, на которых не осталось и места нетронутого шприцем. Что ей колет Вайнштайн, какое-то новое лекарство от истерии, почему ран так много?
На запястье нашлась резаная рана. Она вполне могла сама себе навредить — такое встречалось достаточно часто даже среди здоровых людей, что уж говорить о постояльцах Асилума? Другой вопрос — если рана была получена ночью, почему так быстро зажила?
Отто еще раз взглянул на свое запястье. Чем мог бы поранить Фридрих племянницу?
Перед глазами прозектора снова всплыло измученное бледное лицо Абигейл, выветривая мысли о посещении особняка.
— Так, хватит, — сипло выдавил он, подхватывая чашку с давным-давно остывшим кофе. — Нужно сделать перерыв.
Естественно, перерыв устроить не получилось — в дверь кабинета постучались и бесцеремонно вломились, не дожидаясь ответа.
— Господин доктор, там еще одного привезли, — молодой офицер тут же скрылся за дверью, прекрасно зная — прозектор сейчас накинет халат и проследует за ним.
Отто снова тяжело вздохнул и, отставив пустую чашку, убрал записи об Абигейл в папку с безымянными пациентами. Не от паранойи, просто туда заглядывал чаще.
