Брат Пон развел руками:
– Наверняка весь кондо гудит о твоем внезапном исчезновении. Слухи, сплетни… Помнишь, я говорил, что на ожидания и взгляды других не стоит обращать внимания?
Ну да, еще бы я не помнил – это случилось всего несколько дней назад!
Но одно дело – принять умом некий принцип, и совсем другое – воплотить его в жизнь.
– Ну а много раньше я упоминал, что собственные ожидания и надежды причиняют нам массу неприятностей. Вот ты надеялся выйти из затруднений, взяв взаймы у друзей, ожидал от них помощи… и что?
Я пожал плечами:
– Деньги мне все равно нужно достать, а я пока не знаю где.
– Ты можешь продать один из своих магазинов.
Эта мысль приходила мне в голову, само собой, но энтузиазма не вызвала – несколько лет назад, еще до знакомства с братом Поном, я лишился бизнеса, остался практически ни с чем, у разбитого корыта.
Еще раз проходить через подобное мне не хотелось.
– И вообще, – сказал монах, – это что, главная твоя проблема в данный момент? Давно ли ты купался?
– Э… – я несколько опешил.
Как и всякий фаранг-долгожитель, я вовсе не проводил каждый свободный день на пляже… Ну если не считать выезд на дайвинг несколько дней назад, то в море я погружался под Новый год… или в начале декабря, когда приезжали друзья из Москвы?
– Так вот иди и окунись, – велел брат Пон. – И получи удовольствие.
Поплавал я замечательно, на какое-то время словно растворился в теплой воде и солнечных бликах. Выбрался на берег под последними лучами уходившего за горизонт светила, а когда высох и оделся, на берегу начало темнеть и загорелись фонари на вершине башни «Паттайя Парка».
Явился хозяин макашницы, брат Пон «сдал вахту», и мы зашагали туда, где я оставил машину.
Я не знал, где буду сегодня ночевать, не представлял, где раздобуду денег, чтобы откупиться от вымогателей, но в этот момент меня это совершенно не волновало… Безо всяких усилий или специальных упражнений я воспринимал мир через призму алая-виджняны, сознания-сокровищницы…
Пучок нитей восприятия, растущих из единого центра, не имеющего ничего общего с тем «я», что способно мучиться и претерпевать страдания, ощущать боль или недовольство.
Нет, эмоции имели место, как и мысли, но все это существовало на периферии восприятия.
– И ты еще говоришь, что все было зря? – спросил брат Пон, когда мы сели в машину.
– Зря не зря, но ради чего? – пробурчал я, с трудом артикулируя обычные слова. – Есть ли та свобода, к которой я иду? Существует ли нирвана?
