Участница скандально известной панк-группы PussiRiot, отбывающая свою «двушечку» в мордовской колонии, написала открытое письмо. В нем, объясняя объявленную голодовку, она рассказала о царящих в месте ее заключения жутких условиях. Шокирующие моменты уже не раз перечислялись публицистами и цитировались в блогах: «Бригада заключенных шьет костюмы для полицейских, причем норма выработки без предупреждений может быть поднята со 100 до 150 в день. Работа с половины восьмого утра до половины первого ночи, на сон 4 часа, выходной раз в полтора месяца. Работа по воскресеньям. Заключенных держат на улице до обморожений, запрещают им ходить в туалет, очень плохо кормят… тех, кто не справляется, в наказание заставляют шить голыми (!). Оборудование постоянно ломается, его никто не ремонтирует, а за невыполнение нормы снова следуют наказания, причем для всей бригады целиком…» и т. д.
То, что началось в российской блогосфере в ответ на этот крик отчаяния, очень узнаваемо. Точно так же общественность еще с советских времен реагировала на шокирующие описания в СМИ «дедовщины» в армии, – сначала советской, потом российской. Были яростные крики «доколе?», требования «навести порядок» и всхлипы «какой ужас!». Перемежались они с циничными уверениями «бывалых», что все в порядке вещей, и, с одной стороны, никаких неприятных фактов не было, поскольку «кто-то очерняет» – а с другой стороны, «бывает еще и не то, но так и должно быть», так как только «дедовщина» и издевательства надзирателей обеспечивают «порядок и воспитание».
При этом реакция на приоткрывшиеся зверские стороны русской жизни всегда носит у нас крайне эмоциональный, но спорадический характер.
Интерес публики к армии обострялся всегда, когда под угрозу «быть забритыми в солдаты» попадали студенты – то есть дети образованного сословия.
В эти периоды «дедовщина» вплывала в фокус общественного внимания. Когда же власть решала оставить студентов в покое – тут же и интерес общества к неуставным отношениям в армии мгновенно спадал почти до нуля.
Можно ожидать, что и нынешний интерес столичных блогеров к условиям жизни в российских местах заключения носит такой же временный, конъюнктурный характер. Дело, скорее всего, в том, что в фокусе внимания оказалась раскрученная медийная фигура, своя, участница столичной тусовки, художница и акционистка. Опять раздадутся дежурные ахи и охи, крики «доколе?» и призывы к руководству ФСИН «навести порядок». На этом все и кончится.
