Через несколько секунд после гибели Зудина слепая БМП в темноте наедет на Кувылина, но его от смерти спасет бетонный куб и то, что сам офицер спецназа исхитрился расположить тело и правую ногу так, чтобы гусеницы машины не переехали поперек, а только вдоль правой ноги.
— Подполз к Егорычу. Я понимал, что он был уже скорее всего мертв, но думать нужно было о другом: как действовать дальше в создавшейся ситуации? Все наши лежали на открытой местности под огнем противника. Подняться не мог никто! Мы были шокированы. Нет, мы все так же стреляли по окнам, но сама атака захлебывалась. Неожиданно раздался сердитый крик Сергея Голова — командира подгруппы: «Вперед… вашу мать!» Он встал в полный рост и поднял нас в атаку. Именно это переломило ситуацию на площади. Я тоже взял себя в руки и подполз к Зудину, лежавшему абсолютно неподвижно: «Гена, я твой автомат возьму». Потом я расстегнул ему кобуру и положил руку Зудина на пистолет, крикнув в самое ухо: «Гена, если что!» Опираясь на автомат Егорыча, прыгая на здоровой ноге, я заковылял к дворцу.
В 1995 году, когда у Нины Васильевны Зудиной появится первая внучка, крестным отцом малышки станет именно Сергей Кувылин.
…Зудин был душой компании, любил исполнять патриотические песни, но его коронная песня была совершенно иного настроя. Это романс «Гвоздики алые», который незадолго до Первой Мировой войны написал Александр Ширяевец, волжский поэт и друг Сергея Есенина:
Гвоздики пряные, багряно-алые
Вдыхал я вечером — дала их ты.
А ночью снились мне сны небывалые,
И снились алые цветы… цветы…
Мне снилась девушка, такая странная,
Такая милая, а взгляд — гроза…
И душу ранили мечты обманные,
И жгли лучистые ее глаза…
И снилось, будто бы на грудь усталую
Припала с ласками — на грудь мою…
Гвоздику пряную, багряно-алую,
Благоуханную с тех пор люблю!
Было время, когда этот романс часто крутили по радио, в разных вариантах он звучал с грампластинок и в дружеском кругу. Его пели на фронте, тоскуя по мирной жизни. Студентки переписывали слова «Гвоздик…» в свои заветные тетрадки-песенники. Ими даже объяснялись в любви, исполняя романс любимым, или посылая его строки в письмах.
Геннадий Егорович был отличный семьянин. Затертое вроде бы понятие, отдающее официальной характеристикой. Но как скажешь иначе? Да и по нашим расхристанным временам быть таковым — это почти подвиг, не правда ли?
Вместе с женой и дочками Геннадий Егорович много путешествовал: зимой на «Запорожце» Зудины отправлялись в лес, брали с собой лыжи, а летом на байдарке плавали по живописной реке Десне.
