— Вардан не кровожаден.
— Он разумен. А этого достаточно. Он может как угодно относиться ко мне, но я в этом деле лишь гость. Меня используют как символ борьбы даже без моего согласия. Оно мне надо?
— Ты не хочешь стать василевсом?
— Нужно быть дураком, чтобы в моем положение о таком грезить. Глупо. Отчаянно глупо. Нет мама. Ничего подобного я не хочу.
— А если твое положение изменится?
— Я не хочу. Что в этих словах тебе не понятно?
— Сынок, я ведь хочу тебе только хорошего.
— Это ты так думаешь. На деле ты хорошего хочешь себе. А я для тебя только инструмент. Поверь – это слишком хорошо заметно. Ты ведь поначалу прибыла и вела себя так, словно явилась с великой миссией – крестить этих людей. Но им не нужен Христос. И ты очень быстро остыла, поняв, что твои слова им не интересны. А ссылаться на меня нет смысла – я ведь держусь очень осторожной позиции в религиозных спорах между жрецами. Теперь ты задумала что-то иное. Куда более опасное. И я не хочу в этом участвовать.
— Торговый путь… — тихо произнесла Кассия после долгой паузы. — Ты серьезно рассчитываешь на то, что тебе здесь удастся закрепиться?
— А что мне помешает?
— Люди смертны, сынок. Хуже того, смертны внезапно. Всякое может случиться.
— Ты угрожаешь мне?
— Я только хочу сказать, что здесь у тебя много врагов. И дальше их станет больше. Ты чужой им. Ты мечешь бисер перед свиньями. И они этого не ценят. Сколько ты делаешь для них? А что взамен? Ты заботишься об их безопасности, об их пропитании, об их покое и благополучии. А они всячески упираются и словно упрямые ослы мешают тебе.
— Ты ведь сама не поддерживала меня с банями.
— Бани – это рассадник разврата! — назидательно подняв палец, произнесла Кассия. — Тем более такие, какие ты поставил. Пока – да, ты держишь все в руках. Но дай слабину и люди станут не за чистотой телесной и духовной следить, а развратом там заниматься. Поверь мне – так было и так будет.
— Что им мешает заниматься развратов вне бань?
— Ты не понимаешь! Ты подталкиваешь их к этому!
— И поэтому им не нужно мыться. Я правильно тебя понимаю? Ты снова за старое? Снова будешь настаивать на том, что в грязи телесной греха нет и что главное чистота душевная.
— Не буду, — нехотя произнесла Кассия поморщившись. Она прекрасно помнила свои споры с сыном и то, как он раз за разом ломал все ее доводы.
— Вот и ладно. Пусть моются. В конце концов ложкой тоже можно не только похлебку хлебать. Но это не повод ложки запрещать. Баня – это просто инструмент борьбы с грязью и болезнями. Очень важный инструмент. И из-за того, что кто-то где-то ведет себя излишне похотливо, глупо лишать людей возможности спасти свое тело от всевозможной заразы.
