— Сынок, Василий, нам нужно уехать отсюда.
— Почему? Что случилось?
— Ты же сам видишь – чуть ты ослаб, так эти дикари сразу попытались тебя убить. И если бы не мои молитвы – убили бы. Слава Богу Всевышний защитил тебя. Но разве это будет всегда?
— Мама, меня защитил мои навыки, — с нажимом произнес Ярослав. — Я был слаб, но это не значит, что они были сильнее. Случайность могла произойти, однако, в целом, я их всех превосхожу на голову. У них не было шансов.
— Не спорь со мной! Ты не видел это со стороны!
— Не спорить? — повел бровью Ярослав. — Очень смешно.
— Сынок, ты не понимаешь…
— Я понимаю. Прекрасно все понимаю. И твои опасения не считаю важными. Это все – нормально для них. Ты видела, как они отреагировали на мою победу? Они ведь на полном серьезе думали о том, что я умираю. Их можно понять. Да и если уезжать, то куда? К другим дикарям? Какой в этом смысл?
— Почему к дикарям? Мы поедем в Константинополь.
— Я смотрю, ты на солнышке перегрелась… где только его нашла по такой зябкой погоде, — покачал головой Ярослав, с жалостью глядя на Кассию. — Сколько дней мы там проживем? Нет. Сколько часов?
— Я договорюсь с Варданом.
— О чем? Мама, ты разве не понимаешь, что я труп, если окажусь слишком близко к Константинополю?
— Не наговаривай! Он тебя очень ценит!
— Ты сегодня просто блещешь остроумием, — криво усмехнулся Ярослав. — Он меня, конечно, ценит. Но и его оппоненты, тоже. Для них всех – я шанс на захват власти и удобная игрушка в их руках. Ведь кто за мной стоит? Значит я буду всецело в их руках. Идеально. Зачем Вардану такой риск? Он отдаст приказ о том, чтобы убить меня сразу, как только я окажусь слишком близко к Константинополю.
— Сынок!
— Мама!
— Он не такой кровожадный, как ты думаешь.
— Но и не такой глупый, как говоришь ты.
— Он даст тебе должность в какой-нибудь удаленной провинции. И там ты сможешь жить в относительном покое. И ты, и твоя жена, и твой сын.
— Ровно до того момента, как кто-нибудь ему донесет, что я плету заговор против него.
— Ты невыносим!
— Я не собираюсь совершать столь опрометчивые шаги. Здесь я в большей безопасности, чем там, на юге. Это же глупо, мама. Понимаешь? Глупо.
— О какой безопасности может идти речь? Дикие леса. Дикие люди. Дикие нравы. Пока твоя рука тверда, ты можешь копьем карать всех неразумных, с Божьей помощью, разумеется. А если ослабнешь или не дай Бог увечье какое получишь? И все. Тебя свергнут и убьют. И тебя, и всех, кто тебе близок и дорог.
