Как бы то ни было, Азеф мог чувствовать себя в безопасности.
Вечером 5 января 1909 г. Чернов, Николай и я позвонили у квартиры Азефа в доме № 245 по Boulevard Raspail.
Дверь нам открыл сам Азеф. Он провел нас в крайнюю комнату, свой кабинет. Он сел за стол у окна. Мы втроем загородили ему выход из комнаты.
Азеф спросил:
— В чем дело, господа?
Чернов ответил:
— Вот прочти новый документ.
И он передал Азефу саратовское от 1907 г. письмо. Азеф побледнел.
Он долго читал письмо. Мне показалось, что он только делает вид, что читает его: он выигрывал время, чтобы спокойно выслушать нас.
Все еще очень бледный, он наконец обернулся к нам. Он спросил:
— Ну, так в чем же, однако, дело?
Чернов медленно сказал:
— Нам известно, что 11 ноября старого стиля ты в Петербурге был у Лопухина.
Азеф не удивился. Он ответил очень спокойно:
— Я у Лопухина не был.
— Где же ты был?
— Я был в Берлине.
— В какой гостинице?
— Сперва в «Furstenhof’e», затем в меблированных комнатах «Керчь».
— Нам известно, что ты в «Керчи» не был.
Азеф засмеялся:
— Смешно… Я там был.
— Ты там не был.
— Я был… Впрочем, что это за разговор?.. — Азеф выпрямился и поднял голову. — Мое прошлое ручается за меня.
Тогда я сказал:
— Ты говоришь, твое прошлое ручается за тебя. Хорошо. Расскажи нам подробности покушения на Дубасова.
Азеф ответил с достоинством:
— Покушение 23 апреля было неудачно потому, что Шиллеров пропустил Дубасова. Было трое метальщиков: Борис Вноровский — на Тверской, Владимир Вноровский — на Воздвиженке, Шиллеров — на Знаменке. Я был в кофейне Филиппова.
Я сказал:
— Это неправда. Мы допросили Владимира Вноровского. Было только двое метальщиков: Борис Вноровский и Шиллеров. Дубасов проехал мимо Владимира Вноровского, но у того не было бомбы.
Азеф пожал плечами:
— Не знаю. Было так, как я говорю.
Я сказал:
— Кроме того, ты накануне покушения не пришел на свидание к метальщикам.
Азеф ответил:
— Нет, я пришел.
Я. Значит, Вноровский сказал неправду?
Азеф. Нет, Вноровский не может сказать неправды.
Я. Значит, ты говоришь неправду.
Азеф. Нет, я говорю правду.
Я. Где же объяснение?
Азеф. Не знаю.
Я. Ты говоришь, был в кофейне Филиппова?
Азеф. Да.
Я. Ты попал в полицейское оцепление?
Азеф. Нет.
Я. Аргунову ты говорил, что ты попал в оцепление, но представил приставу иностранный паспорт, и тебя отпустили.
Азеф. Я этого Аргунову не говорил.
Я. Значит, Аргунов сказал неправду?
Азеф. Нет.
Я. Значит, ты говоришь неправду.
Азеф. Нет, я говорю правду.
Я. Где же объяснение?
