— Не горюй, Минька, — крикнули ему артековцы с ближайших трибун, — это он понарошке… Ты вот сам чего-нибудь придумай! Ну, пожалуйста…
Нахалёнок замер на секунду, размышляя, вспомнил подходящий эпизод из своей маленькой жизни и кинулся к Нептуну:
— Дедуня! Дай мне свинью. Ишо штоб шустрая была… Я тебе её возверну, право слово… Тольке покатаюсь на её!
Нептун, тоже войдя в азарт, стукнул оземь трезубцем, и Нахалёнок, едва успев вскочить на невесть откуда взявшуюся мощную хрюшку, помчался на ней по беговой дородке.
И хорош же был наш озорник верхом на белой свинье — щуплый, вихрастый, с горящими от волнения голубыми глазами, с конопатой раскрасневшейся мордашкой!
Посрамлённый Мюнхгаузен вынужден был приставить к своему бесхвостому коню его заднюю половину, бездействовавшую в сторонке, и незаметно ретироваться.
Что творилось на трибунах — не описать!
Выиграв «произвольную программу», Нахалёнок подъехал к Нептуну и лихо соскочил в траву.
— Забирай, дедуня! Спасибо…
Довольный Нептун махнул рукой, и свинья как бы растаяла в воздухе.
Теперь настала очередь артековцев показать гостям, на что они способны. Не стану рассказывать о соревнованиях в беге и прыжках, о гимнастических упражнениях, потому что самое необычное или не совсем обычное произошло несколько позже — во время карнавального шествия.
Пётр и на этот раз оделся капитаном дальнего плавания и опять шёл несколько впереди своего отряда. Понятное дело, что после проработки на совете дружины Гошка не рискнул бы вновь заниматься волшебством, и всё-таки ребята волновались. Пётр — ещё больше. Особенно когда подходил к трибуне, где восседал сам Нептун с женой и артековское начальство.
Взяв равнение на трибуну и приложив руку к сияющему козырьку своей «капитанки», Пётр невольно скосил глаза себе на плечо: всё было в порядке, белоснежный костюм на нём ослепительно отражал солнечные лучи.
Но вот Пётр заметил, что взгляды зрителей вдруг обратились куда-то за его спину. Потом возникло всеобщее оживление: кто-то сеялся, кто-то свистел и даже указывал пальцем, хоть это и неприлично.
Пётр не выдержал, придержав кортик рукой, резко повернулся, чтобы увидеть происходящее сзади, и теперь шёл спиной вперёд.
Его отряд почему-то выполнял шаг на месте, а в пространство, увеличивающееся между ним и отрядом, прямо из ничего выходили… такие мерзкие типы с ножами в зубах — явные бандиты и разбойники, — что Пётр растерялся.
Они окружили повозки с награбленными, надо думать, сокровищами, длинными бичами стегали невольников, связанных по рукам. Сам Пётр вышагивал сейчас по алой ковровой дорожке, которую перед ним раскручивали рабы, будто он не пионер Пётр, а какой-нибудь восточный деспот или знаменитый пират — Покоритель Южных Морей!
