Осудить ее перед всеми в филармонии за моральное разложение? Но ведь не было никакого морального разложения! Ревность никогда и нигде не принимается за доказательство. У него в руках был еще один удар, от которого не устояли бы ни сама Богдана, ни ее такая святая да божья матушка. Ах, как ей не хочется слушать о своем братике Яремочке после того, что тот натворил на родной земле! А известно ли вам, сударыня, что ваш братик, экс-иезуит, экс-эсэсовец и экс-бандеровец, живехонек и здоровехонек и цветет и процветает в Западной Германии да еще и интересуется вашим адресом, чтобы передавать рождественские поздравления, а может и нагрянуть в гости!
Ростислав получил два письма от Яремы, ответил ему, чтобы зацепить на крючок покрепче все это святое семейство и держать его, про всякий случай, в руках. Он не пылал гражданским возмущением, узнав, что преступник Ярема Стыглый и дальше счастливо живет где-то в немецком городе, его но встревожило и то, что тот отозвался после длительного молчания, не задумался он, откуда Ярема узнал адрес (тот прислал письмо на филармонию, и у Ростислава гордо заколотилось сердце: его артистическая слава докатилась до заграницы!), он бы, видимо, никому и никогда не сообщил о воскресении одного из тех, кто поливал кровью родную землю, если бы не допекло его самого и если бы не замахнулись на его куценькое благополучие. А так как он придерживался железного принципа: своего не отдам! - то и обдумывал теперь лихорадочно, как использовать против Богданы и ее матери свой последний, самый крупный, самый страшный козырь
Пока Богдана была с ним, он не мог на это решиться. Боялся за собственную шкуру. Да и не хотелось верить, что тот капитан одним взмахом,брови мог забрать у него эту дивную женщину, без которой он не мыслил своей жизни. И в то же время понимал, что пассивно ждать нельзя, надо действовать, надо спасать то, что еще можно спасти. Но как? Чем?
- Мама, я не вернусь к нему.
- Почему? Что случилось, доченька?
- Когда я сказала, что хочу поехать к тебе, он закричал: «Чего тебе там нужно!» Он всегда кричит на менк. На тебя тато когда-нибудь кричал?
- Нет,
- Вот видишь. Почему же ты не остановила меня в свое время, зачем~отдала этому безжалостному крикуну? Ты никогда не рассказывала мне про тато. Какой он был?
- Ты похожа на него.
- Добрый?
- Да. И тихий-, ласковый. Наверное, все белорусы такие.
- А этот грубый и злой. И жестокий. Он кричал, что, если я уйду от него, он убьет меня.
