Шепот | страница 11
Ему опять повезло.
Даже когда взбирался на холодную гору с покрученными дубками, когда подходил к мрачному четырехугольнику казенных строений и еще издали увидел пустую безнадежность плаца, не содрогнулся душой от грусти этого зрелища, бодро ступал по кремням, охотно месил сапогами глину, ждал чего-то нового, интересного, невиданного.
Их встретил бородатый сержант в подоткнутой шинели с фронтовыми погонами, в старом зеленом картузе, полинявшем и захватанном нещадно. Он стоял под дос-чатой аркой, когда-то выкрашенной красным, а теперь вылинявшей и ободранной, как сержантский картуз. Вверху арка была украшена сосновыми ветками, они вымокли под дождями, выбелились на солнце, напоминали теперь причудливую декорацию прошлых торжеств. И плакат какой-то написан вверху поперек арки, но нечего было и пытаться разобрать буквы - от них остались только непонятные палочки и червячки, лишь одно слово, кажется, уцелело от разрушительного действия стихии - слово «бить», но кого бить, и как, и зачем, и кому - это для новичков, конечно, оставалось загадкой, как, видимо, и для сержанта, так как он не очень-то глядел на то, что было написано вверху, как не обращал внимания и на самую арку, под которой стоял, не строил из себя великого полководца - был простым себе сержантом, который принимал пополнение и должен был потом с ним морочиться, обучая этих неотесанных парией, где право, а где лево, где мушка, а где спуск.
И тут какой-то бес толкнул Миколу Шепота под бок. Он выскочил из строя, подбежал к сержанту, неуклюже вытянулся, запыхавшись промолвил:
- Разрешите обратиться, товарищ сержант.
- Разрешаю, - сказал сержант, равнодушно скользнув взглядом по фигуре Миколы.
- Я хочу на фронт. На передовую, - сказал Микола тихо, чтобы не услышали товарищи.
Сержант побагровел. Краснота выползала из его бороды, зажигала полыханьем щеки, охватывала лоб, шею.
Строй уже миновал их, они остались вдвоем с сержантом под аркой. Холодный ветер трепал полы Миколиного пиджачка, залетал за ворот, хорошо было бы съежиться, потереть руки, подпрыгнуть, разогреваясь. Но перед Миколой стоял сержант, стоял молча, только краснел лицом и шеей от непонятного гнева, и это парализовало Шепота, он уже жалел о своей выходке, но упрямо торчал перед сержантом, так как надеялся услышать хоть какой-нибудь ответ, должен был получить ответ первого начальника, которого встретил на этом диком неуютном холме, на возвышенности, представляющейся непривычно мирной среди войны, несмотря на ее обжигающе-холодный ветер.