Ужин прошел спокойно. Затем гость явился к массивной двери, перекрывавшей доступ из столовой в отсек для персонала. Там для нужд гостей был оборудован домофон.
— Ты это, дядя, рюкзачок-то положи у стенки, — спокойно, но с недобрым взглядом сказал Баламут, после того как открылась дверь и в проеме показалась фигура повольника.
К кобуре Гена не тянулся и никак не проявлял агрессивных намерений, но движения нашего гостя все равно стали медленными и плавными.
Все дело в том, что явился он со всеми вещами, а к рюкзаку был приторочен карабин, причем так, что и выхватить его можно очень даже легко.
— Не проблема, — с легкой улыбкой сказал гость.
Он аккуратно стянул рюкзак и оставил его в углу. Затем, испросив разрешение, закрыл за собой дверь. Я запоздало просканировал его фигуру с помощью обруча, который кроме ментального плетения нес в себе конструкт удаленного доступа оператора магопреобразователя и как сканер был практически идеален.
Активных артефактов на госте не было — только пассивные, предназначенные для ношения недарами. Впрочем, зная об особенностях привязки, расслабляться не стоило. С другой стороны, я уже мог различать даров и недаров по особенностям ментального поля, так что не стоит накалять и без того неспокойную атмосферу.
— Давайте расслабимся и для начала познакомимся, — решил я разрядить обстановку. — Меня можете называть Никитой. Это мой друг и опричник Геннадий.
— Анджей говорил, — кивнул в ответ гость, который был как минимум лет на двадцать старше нас с Баламутом. — Называйте меня Корнеем. Позывной Корень.
Уточнение и то, как повольник его произнес, выдавало в нем бывшего вояку.
— Приятно познакомиться, — отреагировал я, пуская в сторону Баламута успокаивающую волну. — Давайте пройдем на кухню, перекусим и поговорим.
И перекусили и поговорили.
Выяснилось, что наш болтливый поляк в одну из своих командировок в Китеж засиделся со старыми друзьями в кабаке и успел под мухой наговорить обо мне всякого разного.
— Анджей сказал, что вы правильный маг. Других холопить не стремитесь, — солидно огладив бороду, заявил наш гость.
Я невольно покосился на Гену, но Корней тут же добавил:
— И про друга вашего с больной девочкой рассказал, и про то, что вам нехотя пришлось подписать холопский ряд.
— Смотрю, он просто не затыкался… — проворчал я, пока еще не определившись, злиться на старого поляка или нет.
Подождем с выводами и посмотрим, какие плоды принесет болтливость Анджея.
