Сделав в воздухе кульбит, единорог с утробным ревом кубарем покатился по поляне. Вскочил он, несмотря на свои габариты, довольно резво и без разгона бросился обратно. В этот раз акробатических этюдов не последовало. Тадеуш, который, казалось, вообще не заметил столкновения со зверем, движением настоящего матадора резко сместился на пару метров в сторону и взмахнул глефой. Единорог как подрубленный зарылся мордой в землю, подняв настоящую волну из вспаханного грунта и травы.
Впрочем, почему «как подрубленный»? Тадеуш и в самом деле перерубил ему передние ноги. Хорошо хоть зверю не пришлось долго мучиться. Словно кузнечик, старый баронский телохранитель прыгнул вдогонку и приземлился на спину поверженного гиганта. Сверкнув на солнце, глефа провернулась в руке хозяина, и ее лезвие тут же вошло в загривок зверя почти на всю длину.
Так же резво Тадеуш спрыгнул на землю и замер, с интересом наблюдая за агонией зверя.
И только после этого я начал дышать и закрыл рот.
Это вообще сюр какой-то. Нечто хоть отдаленно похожее мне доводилось видеть лишь в японских геройских аниме.
Так, хватит ушами хлопать, пора разбираться в том, для чего вообще было организовано это представление. Если я все правильно понял, предположение, что Тадеуш лишь притворяется простым недаром, отметаем сразу. Тогда моя догадка насчет возможности дистанционно управлять артефактами на телах простых людей подтверждается на все сто. Это подтверждало кряхтенье барона, когда единорог столкнулся с его помощником.
— Мне остается лишь надеяться на то, что вы великодушно поясните, как можно достичь подобного единения с опричником, — грустно сказал я барону, который очень внимательно наблюдал за моим мыслительным процессом.
— Гут, — кивнул он, и хлопнул меня по плечу. — В тебе точно есть германская кровь. Много думаешь, мало говоришь. А насчет пояснений — особой тайны здесь и нет, просто такие вещи известны лишь немногим. Все дело в… ты что творишь?!
Этот вопль предназначался не мне, а Тадеушу. Затем последовало длинное предложение на немецком, и, судя по интонации, нематерными там были лишь артикли.
Все дело в том, что, закончив созерцать дело рук своих, доморощенный тореадор резким движением глефы отрубил главное украшение единорога. Даже я знал, что вместе с черепом рог ценился намного больше, так что искреннее возмущение барона было вполне оправданно.
— Как был бестолковым, когда я подобрал тебя в той грязной подворотне, так и остался! — закончив материться, по-русски добавил барон.
