Не скажу, что подобный расклад меня обрадовал, но коль уж назвал Гену старшим, придется подчиниться.
Слишком ранний подъем не добавил мне хорошего настроения, и я едва не поделился этой раздосадованностью со всеми остальными. Хорошо хоть вовремя понял, что транслирую свое недовольство в окружающее пространство через ментальный артефакт, и тут же сдернул шляпу с головы. Суетившийся возле монструозной фуры экипаж вдруг повеселел и перестал ругаться по пустякам. Клара была испугана и без моего влияния, отчего на минуту даже проснулась моя совесть.
Чтобы забраться в здоровенный транспорт, похожий на сильно увеличенный БТР, нужно было преодолеть лестницу, мало отличавшуюся от пожарной. Для девушки это довольно проблематично. Пришлось помогать.
Короткий телесный контакт и легкий нрав немного расслабившийся Клары растопили лед между нами, так что, устроившись в пассажирской ячейке фуры, мы даже немного поболтали.
Носительница и славянской и германской крови оказалась обаятельной и веселой собеседницей. И все же шевельнувшиеся во мне похотливые позывы были задушены самым решительным усилием воли — изменение наших с девушкой отношений никак не отменяло того, что было сказано Гене о стоимости интима. Мне по-прежнему не нужны проблемы амурного плана, тем более со столь милой дамой.
За разговором и шутками день пробежал, можно сказать, незаметно. А когда наша поездка подходила к финалу, я решил показать девушке вид из кабины фуры. Мою просьбу экипаж воспринял благосклонно. Ребята искренне считали, что надежно спрятали раздражение за внешним радушием. Выбора у дальнобойщиков все равно не было — слава у меня дурная, да и ссориться с тем, кто тебя кормит и дает кров на ночь, это не самая разумная идея.
Клара была в восторге, начав совсем уж откровенно строить мне глазки. И я ее понимал. Не в смысле страстного влечения ко мне красивому, нет, просто вид из кабины действительно великолепен.
С восточной стороны Клыкастых гор лесостепь переходила в горы довольно резко, а здесь на весь день пути тянулось царство скал, бурных потоков и диковинных кустов — баобабы в этой местности расти отказывались напрочь.
Вот уж где пришлось помучиться дорожным строителям! Только за час пребывания в кабине я заметил как минимум шесть мостов, а серпантинов и дорог над солидными обрывами вообще не счесть.
Там, где над уникальным медным месторождением, словно наседка, угнездился городок Купферштадт, горы расходились в стороны, образуя большую долину. Здесь, как и на Туманном перевале, баобабы отвоевали себе пространство для жизни, хотя и выглядели не очень большими. В отличие от станции поселение горняков не стало ограничиваться полосой отчуждения и освободило для себя пространство на доброй сотне гектаров. Зато в самом городе буйно зеленели привезенные с Земли дубы и буки. На западной окраине по склону террасами карабкались ряды виноградников, а простыми огородами и садами Купферштадт окутался со всех сторон, словно лоскутным одеялом.
