— Да. Это было не так сложно. Сначала пытался что-то разузнать сам. Один раз даже сорвался и приехал сюда, в город. Думал, может, она вернулась, хотя я ей строго-настрого запретил это делать. Но кто знает… Ее тут, конечно же, не оказалось, и я вернулся обратно в Петербург. Позвонил Тиме и попросил под видом расследования разузнать, не выписывали ли штрафы автомобилю с госномером как у Светы. Зная, как она иногда водит, я был уверен, что хоть один штраф где-то да был. И действительно, спустя пару дней Тимофей мне прислал на почту, что было два штрафа за незначительные нарушения в…
— …Севастополе, да? — перебил Арсений.
— А ты откуда знаешь? — искренне удивился Миронов.
— Я же вас искал все эти годы. Не верил, что вас убили. В итоге нашел не вас, а Свету. Она в Севастополе сейчас живет.
— Я поехал к ней. Но, наверное, лучше бы не ездил.
— Понимаю…
— Значит, ты все знаешь. Я приехал, отыскал ее. Это было непросто, город, как оказалось, большой. Но я не стал ей показываться, понаблюдал издалека. А она беременная, месяце на третьем, и рядом с ней везде таскается какой-то лысый мужик. Я все понял и поскорее уехал. Потом вернулся обратно в Петербург, забросил расследование примерно на месяц, бухал, спал, ни черта не делал. Вот тогда-то меня город и спас. Бухать, конечно, в Питере — милое дело. Но я как-то стоял вечером в центре с бутылкой, посмотрел вокруг и понял, что, окруженный такой невероятной красотой, я трачу время на то, что жалею себя. Какой я весь бедный и несчастный… Со следующего дня я вытаскивал себя из кровати силком, вырывал бутылку из рук и шел делать дело.
9
Самара, 200* год
Мальчик в красных штанах, рубашке и кедах вышел из театра и направился в сторону мужчины, который стоял неподалеку.
— Извините, у вас не будет сигареты? — робко произнес он, стараясь придать голосу немного взрослого нахальства.
— А тебе лет-то сколько? — спросил мужчина в черной ветровке и с рюкзаком за спиной.
— Семнадцать, — уверенно сказал паренек.
Мужчина вздохнул, залез в карман, достал из пачки одну сигарету с рыжим фильтром и протянул ее мальчику со словами:
— Ты врать-то толково научись. Семнадцать ему… — а сам подумал про себя: «Вот тебя-то я и искал…»
Парнишка возвращался из театра, где бывал каждые выходные, через Струковский сад. Вечером здесь мало людей, а значит, несложно найти укромное местечко, где можно покурить и остаться незамеченным. Ведь закон подлости так и работает. Месяцами в родном городе можно никого знакомого не встречать, а как только встанешь покурить за углом, так сразу мимо пройдут все приятели и подруги мамы, которые потом обязательно наябедничают. Ему было, конечно же, не семнадцать, а всего тринадцать, просто роста он был высокого, и иногда даже в магазинах его принимали за совершеннолетнего, но слегка тронутая прыщавым пубертатом кожа лица и по-детски наивный взгляд выдавали в нем ребенка.
