* * *
Выйдя к дороге, он поднял руку в надежде, что одна из проносящихся мимо машин остановится, однако никто из водителей почему-то останавливаться не спешил. Наконец, маленький грузовичок прижался к обочине и, противно скрипнув тормозами, остановился. Подбежав к машине, он попробовал открыть дверь, но не смог этого сделать. Он думал, что водитель догадается, что ему нужна помощь, и откроет дверь изнутри, но прошла секунда, затем другая, а дверь все так и не открывалась. Внезапно ему стало страшно, со всей отчетливостью он понял, что сейчас произойдет. Лениво урчащий на холостых оборотах мотор заработает громче, колеса вновь придут в движение, и эта старая некрасивая машина умчится прочь, а он так и останется стоять у дороги. От этой мысли ему захотелось плакать. Собравшиеся в уголках глаз слезы уже покатились вниз по его загорелым щекам, как вдруг он увидел неторопливо приближающегося к нему высокого мужчину в обвисших тренировочных штанах и шлепанцах на босу ногу. Подняв голову, он увидел, что мужчина краснолиц, усат и явно чем-то недоволен, во всяком случае, об этом говорили его нахмуренные рыжеватые брови. Может быть, конечно, они говорили что-то другое, но ему показалось именно так. Отец нахмуривался точно так же, прежде чем сделать ему замечание.
— Пацан, ты тут чего делаешь? — Водитель грузовичка задумчиво почесал обтянутый грязной футболкой живот. — Ты потерялся или как? Родители твои где?
У этого хмурого, неопрятного мужчины оказался на удивление приятный голос. В этом голосе слышалось беспокойство, и было понятно, что беспокоятся именно о нем. От этого вдруг захотелось плакать еще сильнее, и он, больше не в силах сдерживаться, заревел во все горло.
— Я не знаю, где родители. — Он подумал, что если так и будет рыдать, то этот добрый, хоть и некрасивый дядька точно уедет. — Меня другой дядя украл, а потом отпустил. — Он еще раз громко всхлипнул и, не зная зачем, пробормотал: — Я Вова!
Водитель плавно притормозил и остановился, немного не доезжая до высоких кованых ворот усадьбы Беглова. Куранов только открыл дверь, но еще не успел выйти из машины, когда рядом с ним появился один из двух, дежуривших в ночную смену оперативников.
— У нас все в порядке, Сергей Михайлович, — доложил оперативник, — все в доме, никто никуда не выезжал.
— Все нам не нужны, — хмуро пробормотал плохо выспавшийся Куранов, — нас только Никита Андреевич интересует.
К воротам долго никто не подходил, хотя майор раз за разом нажимал на кнопку звонка. В глубине двора был слышен лай двух собак, которые, судя по всему, были закрыты в вольере. По этому же лаю, который неожиданно стал стремительно приближаться, Куранов понял, что во дворе что-то изменилось.
