В первом ряду стоят — странно, что не рядом! — неразлучные, уже упоминавшиеся Инна Гофф и Рита Агашина.
Обе были тогда на взлете.
У Инны вышла в Детгизе — и даже получила премию — повесть о жизни в эвакуации «Я — Тайга». Впоследствии Гофф станет известным прозаиком, высоко ценимым одним из ее институтских наставников — Константином Паустовским. И было за что! В своей «негромкой» манере она достойно продолжала лучшие гуманистические и демократические традиции отечественной литературы.
«Мы видим друг друга каждый день. Но как редко мы видим друг друга», — эти слова из ее рассказа едва ли не главный нерв всего творчества Инны: стремление по-настоящему разглядеть, понять людей, даже по видимости незначительных, занятых будничными делами, с их вроде ничем не примечательной жизнью.
«Люди... Почему это так интересно?» — спрашивает маленькая героиня рассказа, название которого «Скучные вечера» начисто опровергается повествованием.
При всем лаконизме рассказов Гофф в них открывается множество разнообразных судеб. Порой описанных подробно, во всем изобилии событий, выпавших на их долю в бурный и драматический век. Порой же воскрешаемых «со дна памяти» из пучины кровопролитной войны всего в пяти-шести строках, как, например, былой одноклассник, заботливо ведущий сестренку — как еще недавно в детский сад... к месту их общей казни в захваченном фашистами Харькове (эпизод редкостной силы).
Рита была очень скромна и на первых курсах как-то незметна. «Прорыв» произошел к самому концу нашей учебы и, может быть, связан также с возникшей любовью к одному из тогдашних шумных питомцев Литинститута — Виктору Урину (одно время подписывавшемуся «Уран»). Кажется, сей роман принес Рите недостававщую ей дотоле уверенность в себе. Не этот ли перелом отразился в таком ее стихотворении:
Задохнувшийся пылью цветок
Почему-то забыт на окне.
Никогда не узнает никто,
Что сегодня почудилось мне.
Никому не скажу про беду
Или, может быть, радость мою.
Я любимое платье найду
И любимую песню спою.
Заплету по-другому косу,
Распущу на виске завиток...
И куда-нибудь прочь отнесу
Задохнувшийся пылью цветок.
«Мальчишка мой, братишка мой, поймай мне майского жука!» — говорилось в написанной тогда же агашинской поэме. «Майский жук» собственной интонации был пойман ею самой. Она стала автором многочисленных стихов и популярных песен и навсегда сохранила завидную душевную чистоту.
Трогательное воспоминание: в конце 70-х годов на выездном писательском пленуме в Волгограде после легиона казенных витий выступает Рита, восхищенно говорит о стихотворении Валентина Берестова «Первая любовь» и читает его наизусть:
