— Весьма интересная история, Ма Жун, — заметил судья. — Но она не проливает свет на нашу проблему. А я-то надеялся, что обнаружатся какие-то сведения о старинном сокровище, спрятанном там.
Он вздохнул. Некоторое время в маленьком кабинете царило молчание. Затем Ма Жун сдвинул шапку на затылок.
— Поскольку мой поход в северо-западный квартал не дал никаких результатов, может быть, мне попробовать этим вечером посетить окрестности восточных ворот? Там множество мелких кабачков и харчевен. Сэн Сань был хорошо известен в преступном мире, и, я думаю, нетрудно будет найти знавших его людей и разговорить их.
— Так и сделай, — сказал судья. — Заодно разыщи главу нищих, а он многое знает о том, что творится в преступном мире. Поговори и с ним, Ма Жун.
— Что касается пропавших тела и головы, ваша честь, то я тоже думаю, что их закопали в храмовом саду. Начальник стражи со стражниками все там обыскали, но по собственному опыту могу сказать, что в темноте лес выглядит совершенно иначе. При свете дня стражники вполне могли проглядеть то, что может броситься в глаза ночью. Я хотел бы отправиться туда ночью и сам осмотреть сад. Увидеть ситуацию глазами убийцы, так сказать.
Судья медленно кивнул.
— То, что ты говоришь, Ма Жун, не лишено смысла. Хорошо, попробуй. Я оставил там на ночь двух стражников, они могут помочь тебе, если что. Не забудь надеть толстые гетры, я слышал, что там водятся ядовитые змеи. — Он поднялся. — Ну что ж, приму ванну и переоденусь к праздничному обеду.
Через полчаса судья Ди вошел в главную столовую в церемониальном платье из расшитой золотом зеленой парчи и в высокой черной шапке. Он пришел как раз вовремя. Первая госпожа в сопровождении Второй и Третьей жен встречала настоятельницу у главного входа.
Судья поспешно подошел поздороваться с ней. Поклонившись, он пригласил настоятельницу в свои покои. Та трижды поклонилась, заложив руки в широкие рукава платья шафранового цвета. Он с любопытством смотрел на нее, потому что до сих пор только иногда мельком видел ее высокую фигуру, когда она проходила через двор в покои его жен, чтобы дать им очередной урок искусства составления букетов. Зная, что ей около сорока, он подумал, что она все еще хорошо выглядит, хотя и кажется несколько холодной и суровой. Голова и плечи ее были скрыты под черным капюшоном, оставлявшим открытым только овальное лицо. Он обратил внимание на ее нос с горбинкой и тонкий решительный рот.
