, а также немногочисленное подразделение драбов из Канева поручика Березовского численностью 13 человек
[134]. Этих сил в лучшем случае могло хватить на ведение «наступательной партизанской войны», да и то при поддержке местного городского ополчения, общую численность которого с большим допущением можно предположить в 500–600 человек (по 1–2 человека «з дыма», исключая хозяйства вдов).
Однако у князя Дмитрия Вишневецкого планы были гораздо масштабнее: он желал быть не просто рядовым героем порубежной войны, а ее главнокомандующим, используя для этого все имеющиеся в его распоряжении силы и средства. Именно этим, по нашему мнению, объясняется столь явно проявившееся его желание аккумулировать в своих руках максимальные денежные средства, невзирая на то, каким образом и из каких источников они получены. Именно для этого иногородным промысловикам были отданы на разграбление природные богатства Черкасского повета, повышены косвенные денежные оброки и натуральные подати местного населения Черкасс и Канева, публично начали практиковаться мздоимство с откупщиков, реквизиции результатов промыслов, провоцировалось усиление «шинкованья» посредством передачи на откуп корчмы, торгующей «горилкой». В результате, как представляется, князь Д.И. Вишневецкий смог насилием и обманом создать материальную базу для будущей войны в степи.
Но для нее были нужны еще и людские ресурсы, которых в непосредственном подчинении у князя было явно недостаточно. Поэтому ему объективно пришлось искать опору для организации своей мобильной военной экспансии против крымских татар в совершенно иной социальной среде — среди днепровских казаков. В силу административного статуса старосты Черкасского и Каневского ему были формально подчинены казаки, жившие в среднем течении Днепра вокруг города Черкассы, которых он первым начал привлекать как военных наемников на службу (по названию этого города их стали именовать «черкасами»). Около столетия — с последней четверти XVI века до присоединения Левобережной Украины к Московскому государству — «черкасы» представляли собой основную военную силу степей днепровско-донского междуречья, услугами которых охотно пользовались в пограничных стычках друг с другом московские и польско-литовские воеводы. Однако их главными врагами все-таки являлись крымские татары, за счет набегов на кочевья, городки и крепости которых «черкасы» реализовывали свои потребности в провианте, порохе, лошадях, золоте и женах. Сейчас довольно-таки сложно определить социально-правовой статус этих людей. До назначения князя Дмитрия Вишневецкого старостой Черкасским и Каневским они были, по сути, пограничными разбойниками, существовавшими за счет добычи от набегов на турецкие, татарские и ногайские владения в Северном Причерноморье и покупавшие лояльность к ним властей порубежных воеводств и староств Великого княжества Литовского различного рода подношениями, известными как «бутынки». Князь же одним из первых сумел организовать их службу на относительно постоянной основе себе лично за денежное, вещевое и продовольственное содержание, источником которого являлись его доходы по должности с Черкасского и Каневского староств.
