В этот момент появилась Санди, а вслед за ней, по зову сигнала тревоги, возникла Юдифь. Санди поправила положение головы Стивена и его очков. Как только очки заняли свое обычное положение, сигналы тревоги прекратились. На очках был установлен датчик, который измерял расстояние до щеки и посылал сигнал на компьютер кресла-каталки Стивена. Основная цель датчика заключалась в том, чтобы предоставить Стивену возможность влиять на компьютерную мышку путем сокращения мышцы щеки – а клики мышки позволяли ему печатать и выбирать простые команды на экране своего компьютера. Этот датчик также подавал сигналы тревоги, если его очки спускались слишком низко. Юдифь убедилась, что все под контролем, и отправилась восвояси. Санди вытерла Стивену пот со лба.
– Простите, – сказала она.
Стивен поморщился. Она вновь уселась на кушетку.
Мне было жалко Стивена. Когда его лоб чесался или потел, он не мог ни почесать, ни вытереть его. В это время я часто сочувствовал Стивену. Сочувствовал, потому что его немощь не позволяла ему совершать самые простые действия, доступные обычному человеку – он не мог сам ни питаться, ни разговаривать, ни поворачивать страницы книги, которую хотел прочесть. Масса мыслей и идей, запертых у него в мозгу, с огромным трудом находила выход на свободу. Со временем эта жалость улетучилась, подобно одной из черных дыр, о которых писал Стивен.
Прежде чем Стивен обзавелся штатом сиделок, некоторые его аспиранты жили у него в доме, вместе с ним и его тогдашней женой Джейн, помогая ухаживать за ним. Это были 1970-е. Стивен был прикован к инвалидной коляске, но сохранял некоторый контроль над мышцами и еще мог разговаривать, хотя и довольно невнятно. Его студенты помогали ему одеваться и кормили его по утрам. Они шли вслед за ним, когда он ехал в своей коляске на работу. Иногда он в пути развлекал их, задавая задачки по физике, и устраивал своеобразное соревнование – кто из них первым сможет найти ответ.
Мы со Стивеном никогда не состязались в решении задач. Но когда я чуточку получше узнал Стивена, я научился оказывать ему необходимую помощь, если он в ней нуждался. Я научился осторожно прикасаться к нему, чтобы вытереть лоб или рот, без нанесения серьезного ущерба и без включения сигнализации. Иногда, когда я ухаживал за ним, я пытался представить себе, какой была его жизнь в то время, когда его мышцы еще были в рабочем состоянии и он мог управлять ими. Мы даже пару раз об этом беседовали с ним.
