И я чуть не разревелась от сочувствия к нам троим. Все мужики проклятые! Машины с булками разгружать — бабы, а мужики в это время с псковскими братанами водку жрут (нет, я Колю все-таки убью, сволоча!), по проверкам мотаться — бабы, а мужики в баньках вопросы решают. В Думах они заседают. В правительствах правят. Крышу держат, Атланты туберкулезные. Возрастные проблемы, заразы, решают около полного холодильника. Руководят они, понимаете?! Памятники Главному Мужику Века до сих пор на каждом углу — одна ручка подмышку чешет, другая на поля Родины указует: идите, бабы, пашите! Вперед, родимые! Отечество вас не забудет и, в гроб сходя, благословит. Зачем? Зачем, я вас спрашиваю, попу — гармонь, козе — баян, корове — черкесское седло, а бабе — мужик?!
Но это все лирика, риторика и муть голубая, а суть дела вот в чем: спасаться мне надо. У ворот рынка есть медпункт, до него метров триста. Правую ногу я, худо-бедно, могла передвигать сантиметров на пять за раз. Опереться на нее тоже вроде могла, и минут за десять остальная осатаневшая от боли часть тела подтаскивалась на новую позицию. С такой скоростью за каких-то два месяца я дойду до вожделенного укола анальгина! А потом со всеми объяснюсь, главное, пока я заминирована, меня пальцем никто не пихнет.
Инспектрисы уже отверещались, отпрыгались, отугрожались и теперь вели напряженные переговоры по телефону. Вежливыми стали, понимающими и внимательными. Молодицы нравились мне все больше и больше, умели они владеть собой в экстремальных ситуациях и успокаивать распоясавшихся террористок. Им бы еще пару инструкций из голов вынуть да грамм по сто мозгов вложить…
— Анна Сергеевна, с вами хотят поговорить, — старшая протянула мне телефонную трубку.
— НЕ. Могу. НЕ. Взять.
— Она трубку не берет… Понятно! Сейчас спрошу. Анна Сергеевна, какие у вас требования?
— Политические. Сс-тественно.
— Она говорит, политические… Что? Хорошо! Анна Сергеевна, вы скажите, что вам нужно? Я сейчас говорю с начальником налоговой полиции, он свяжется с руководством города, — она прикрыла трубку рукой и понизила голос, — скажите, не бойтесь, мы, что от нас зависит, вам поможем…
Господи, может, договоримся?
— Сумку. Кошелек. ВОЗЬМИТЕ!!!
Ирин-Иванна аж сплюнула от досады.
— Нет, — огорчила она трубку, — опять взятка. Получается, или мы берем, или она нас взрывает… Что?! Да вы с ума сошли! Я в жизни потом не докажу, что не вымогала! Свидетелей-то нет… Что? А вы меня не учите! Охрану надо давать на такие проверочки! Отрастили там зады по кабинетам и учат… Что?! Я-то не нервничаю. А вот взлетим мы здесь к чертовой бабушке на воздух — я посмотрю, как вы занервничаете!
