Вначале их отношения не особенно меня занимали. Мы сразу и неожиданно вошли в полосу шторма; шквалистый ветер с дождем обрушился на корабль; «Королеву Викторию» постоянно бросало то вверх, то вниз. Почти все пассажиры укрылись в своих каютах. Роскошная кают-компания и изысканные салоны опустели; казалось, мы очутились на корабле-призраке. Деревянные переборки и снасти скрипели, словно плетеные корзины, которые разрывают на части. Огромные волны швыряли наш корабль, как скорлупку. Проход по коридору или выход на палубу превращался в настоящее приключение. Но лично мне плохая погода нравится. Люблю, открывая дверь, встретить сильный порыв ветра, бьющий в лицо; мне приятен запах белой краски и отполированной меди — говорят, у многих от одного этого запаха сразу начинается приступ морской болезни. Люблю в шторм бродить по кораблю; знаете, прогулка по коридору похожа на поездку в скоростном лифте. Однако многим все это не по душе. В результате за капитанским столом нас осталось всего шестеро: Уистлер, Валвик, Маргарет Гленн, Уоррен, доктор Кайл и я. Компанию нам должны были составлять еще две знаменитости, но их стулья пустовали… Это были старый Фортинбрас, который возглавляет жутко модный театр марионеток, и виконт Стэртон. Вы о ком-нибудь из них слышали?
Доктор Фелл взъерошил пальцами копну седеющих волос.
— Фортинбрас! — вскричал он. — Все заумные журналы только о нем и пишут! Его театр где-то на окраине. У него огромные марионетки, почти в человеческий рост, и весят чуть ли не столько же, сколько настоящие люди. Кажется, он ставит классические французские драмы или что-то в этом роде?
— Верно, — кивнул Морган. — Последние десять-двенадцать лет занимался этим, так сказать, для себя или ради высокого искусства — бог знает зачем. Где-то в Сохо у него был крошечный театрик с деревянными скамьями; зрителей в зале помещалось человек пятьдесят. Обычно только дети эмигрантов. Они обожали его представления. Главным блюдом старика Фортинбраса была постановка «Песни о Роланде» — на французском языке, белым стихом. Мне все это рассказала Пегги Гленн. Говорит, старик сам играл большинство ролей. Ворочал вместе с помощником тяжеленные куклы и одновременно выкрикивал стихи. А каждая из них весом под пятьдесят килограммов, не считая доспехов, меча, сбруи… Марионеток передвигают на специальной тележке, а их руки и ноги работают благодаря сложной системе проволок. Все эти ухищрения необходимы, так как куклы в основном сражаются между собой, а детишки-зрители скачут от восторга и подбадривают бойцов охрипшими голосами.
