Сосредоточиться на беге, думать только об этом, слушать удары собственного сердца.
Я вылетел за железную калитку и оказался снаружи, живой и свободный. Под защитой нескончаемой вереницы автомобилей, из которых на меня таращились изумленные лица.
Теперь я не бежал, просто быстро шагал. Нога почти перестала болеть, до дикого полуострова и лагеря было уже недалеко.
Упали первые крупные капли, начался теплый августовский дождь. Благословенная влага пролилась на мое усталое лицо и грязную одежду, словно исцеляющий душ, способный смыть внезапно свалившиеся на меня ужасы.
До перекрестка я добрался меньше чем за четверть часа, а оттуда шоссе вело прямо к полуострову и лагерю. Налево — паром и переправа на континент. Все машины, все до единой туда и направлялись.
Вдали мерцали мигалки. Полиция наверняка обыскивала каждый автомобиль, прежде чем допустить к переправе. Беглец никак не мог покинуть остров, минуя этот маленький паром и кордон.
До лагеря оставалось всего ничего. Дождь лил все сильнее, я промок насквозь, но не обращал на это внимания. Паника постепенно отступала, и в моей голове все громче звучали последние слова преследователя.
Я знаю, где твой отец.
Меня терзало сомнение: а вдруг то была не ловушка? Что вообще мог сделать мне этот убогий? И зачем? Я повел себя как последний дурак, убежал, хотя этот тип был первым, кто мог вывести меня на след.
Я знаю, где твой отец.
И все же, продолжая ругать себя, я двигался к лагерю, не в силах заставить себя повернуть обратно к кладбищу. Страх не отпускал. Я посмотрел на мокрые часы: 15:52. Вот и оправдание — пора возвращаться в лагерь. Чтобы я мог сбежать и завтра, сегодня надо вернуться вовремя. Я прибавил шаг, то и дело оглядываясь, но никого за пеленой дождя не высмотрел.
На перекрестке повернул налево — и вот он, полуостров.
Вдоль всей дороги к мокрым кустам были прицеплены клочки красной бумаги — маршрут нашей команды. Я машинально отцеплял их и пихал в карман. Если начнут приставать с вопросами, смогу выложить их в доказательство того, что участвовал в игре.
В лагерь я вошел в 16:07.
Стефани, несмотря на дождь, ждала меня, стоя между двух каменных столбов, которые обозначали границу фермы. Свою монашескую рясу она сняла, натянув тесные велосипедные шорты и свободную майку, облепившую грудь. С упавшими на глаза намокшими прядями она была очень хороша. Видно, что из тех, кто любит бросать вызов стихиям, грозе в горах или волнам после штормового предупреждения. Стефани свирепо уставилась на меня:
