Стоило мне свернуть с шоссе, и сразу показалось, что я остался один на свете. Поначалу я еще слышал раздраженные гудки, но в ландах их заглушил ветер с моря.
Чем дальше я шел, тем больший страх меня охватывал.
Иррациональный страх.
Тот же, что заставил бежать с острова всех этих отпускников?
До пляжа не больше ста пятидесяти метров, а там по полицейскому на квадратный метр, и все же история с беглыми арестантами мало-помалу завладевала моим умом. Отец Дюваль настоятельно советовал нам не разгуливать поодиночке. Не забыл ли я самых элементарных правил безопасности, увлекшись собственной историей? Остаться одному на острове размером с почтовую марку, по которому шастает беглый преступник… В зарослях по обе стороны узкой тропинки мог прятаться кто угодно. Я продирался сквозь джунгли, путаницу диких трав, кустов и давным-давно заброшенных виноградных лоз и ничего не видел в двух шагах от себя.
Однако это скорее успокаивало. Если где-то в ландах прятались арестанты, им незачем было показываться. И я попытался затянуть военную песню, которую кретины из лагеря знали наизусть.
Под огнем, под обстрелом…
Я пел, громко топая, как делают, чтобы отогнать гадюк, когда ступают по сухим камням.
Порохом и пушками…
Если беглые впереди, они меня услышат и успеют спрятаться.
Мы пойдем к победе…
Вид у меня, наверное, был совершенно дебильный, когда я горланил, бредя через ланды, «Самый долгий день». Надо было все-таки идти дальше по шоссе, даже если бы меня там вывернуло.
Потому что это самый…[8]
И вдруг я услышал впереди шум.
В голове замельтешили мысли. Это не человек, а какое-нибудь животное. Не дергайся, веди себя как обычно. Если это беглец — Валерино, про которого говорил по телефону журналист, — и ему покажется, что его заметили, тебе не жить. Твой единственный шанс — притвориться, что ничего не слышал.
Я продолжал петь. Мысли путались, но мне удавалось более или менее твердо выводить мелодию. Звуки могла издавать и парочка, которая занималась любовью, но проверять мне нисколько не хотелось.
На дереве шевельнулись ветки.
Там кто-то прятался!
Петь. Идти дальше. Не вертеть головой. Не реагировать.
Шагать вперед. Двигаться в прежнем темпе. Дорога к цитадели должна быть недалеко.
Но я невольно ускорил шаг.
У меня было странное ощущение, я чувствовал невидимую угрозу. Продолжал идти, но петь перестал. И услышал шаги, эхом вторившие моим.
Хриплое, затрудненное дыхание.
Кто-то меня преследовал!
Я боролся с собой, чтобы не побежать.
