Я ответил ему: «Пустотность – не значит ничто».
Он был потрясен. Я сказал: «Все возникает из пустотности. Она наполнена живым потенциалом, наполнена возможностями».
Потом я спросил его: «О чем ты мечтаешь?»
Он ответил: «О домике на пляже».
«Хорошо, скажем, однажды тебе приснится сон, в котором у тебя есть домик на пляже. И ты счастлив, так?»
«Да, конечно».
«Потом вдруг случился пожар, и твой дом сгорел. Как ты себя будешь чувствовать?»
«Это разобьет мне сердце».
Я спросил: «Этот дом реальный или нет?».
Он ответил: «Конечно, нереальный. Это же сон!»
Я спросил: «Если у тебя большая проблема – твой пляжный домик горит, что было бы самым правильным решением?»
Он очень тщательно подумал, а потом сказал: «Пожалуй, проснуться во сне».
«Да. Если ты знаешь, что спишь, тогда тигр не поймает тебя и огонь не причинит вреда. Если твой дом сгорит, ты сможешь построить новый. В нашей бодрствующей жизни мы не отрицаем желания обладать домом или делать карьеру. Но если мы распознаем сущностную пустотность явлений, то сможем наслаждаться нашими желаниями, не привязываясь к ошибочному восприятию, которое становится источником проблем.
Ты и я прямо сейчас – точно такие же, как и пляжный домик во сне. Нереальные. Но мы и не ничто. Многие считают, что пустотность – это ничто. Но все возникает из пустотности. Если ты распознаешь во сне, что это дом из сновидения, и посмотришь на него, то будешь знать, что он нереальный. Но этот домик все равно есть. Реальный и нереальный одновременно».
Когда люди слышат про пустотность, они часто думают, что это что-то отрицательное, как этот человек из Калифорнии, который больше не видел смысла в своей работе. Это распространенная ошибка. Пустотность – это не идея и не какая-то история. Она – воплощенный опыт, который приходит, когда мы исследуем само переживание и обнаруживаем, что прочность и неизменность явлений на самом деле лишь видимость.
Сны – прекрасный тому пример. В сновидении возникает иллюзорный дом. Мы видим его и чувствуем. Но все же он не существует. Мы с легкостью принимаем то, что сны возникают из нашего ума. Тот мужчина из Кремниевой долины признавал, что дом из сновидения нематериален и на самом деле не существует. Но это не значит, что дом не вызывает у него никаких переживаний. Если во сне дом сгорит, это все равно разобьет его сердце.
Так устроена жизнь. Наш ум создает опыт мгновение за мгновением, и мы переживаем эти творения как реальные, ошибочно считая, будто видим какую-то внешнюю реальность, независимую от нашего ума. Но объект восприятия нельзя отделить от ума, который воспринимает его. Мы не можем осязать свои сны. Не можем почувствовать пустотность, ощутить ее на вкус или коснуться. Не можем знать ее происхождение. Мы даже не можем сказать, что она существует. Но все сказанное не отрицает ее. Она так же реальна, как и сон. Все возникает из непознаваемой основы пустотности. Вещи появляются, но они не существуют в том качестве, которым мы их наделяем. То, на что на мы указываем, находится за пределами слов и языка и не может быть познано концептуальным умом. Мы привыкли мыслить двойственными категориями: реальное – нереальное, бодрствование – сон, хороший – плохой, живой – мертвый. Когда мы сталкиваемся с переживаниями, которые не вписываются в эту двойственность, мы, как правило, отвергаем их. Они заставляют нас нервничать. Мы не можем познать их своей двойственной логикой. Когда обусловленный мир сходится во мнении, что все, познаваемое нами через обычное восприятие, и есть все, что может быть познано, тогда искать истину становится сложнее.
