– которое испытывает страхи – не существует ни в какой-либо сущностной форме.
И все же… это «я», которое невозможно обнаружить, которое по своей сути прозрачное и подвижное, как вода, все равно может испытывать сильную боль.Если бы я не прошел соответствующее обучение, то мог бы решить, что проблема была в вокзале, а не в моем уме. Правда, здесь все же могли бы провести дератизацию и получше убирать мусор и экскременты. Это было бы чудесно. Но если посмотреть на наши жизни представителей среднего класса или на жизни тех, у кого достаточно еды и есть мягкие стулья, мы не обнаружим большой удовлетворенности. Будда учил, что ум – источник страдания и источник освобождения. Когда я начал путешествовать по современным странам с развитой промышленностью, ничто в мире не подтверждало эту основополагающую истину больше, чем личные встречи с мучительной болью, которая сосуществует с великолепием мира богов. Без личного преображения и некоторого смирения, хотя бы по отношению к самой Вселенной, жадность и гнев будут толкать нас с обрыва. Не осознавая, как сами превращаем себя в мишень, мы просто продолжаем пускать друг в друга стрелы, ошибочно полагая, что источник наших мучений находится вне нас.
На этот раз я купил себе билет в вагон третьего класса и, чувствуя себя опытным путешественником, уже не так пугался происходящего. Вместо того чтобы бороться с дискомфортом, я стал принимать его. Итак, я чувствую себя скованно, и что? Мне не нравится, что люди смотрят на меня с подозрением, это нормально. Замечай это, не притворяйся, позволь всему быть. Несмотря на то что пребывание в Варанаси оказалось для меня неожиданно сложным, я уезжал уже не таким потерянным, как приехал. Если бы у меня не было основополагающей веры в истину о переменах, пожалуй, я вернулся бы в Бодхгаю.
Мой ум был более расслаблен, чем во время первой поездки на поезде, и я обнаружил, что, хотя мои попутчики выглядели столь же обездоленными, как и в поезде из Гаи, они больше не казались мне чужими и не проявляли той враждебности, с которой я впервые столкнулся в Варанаси. Я заметил, как часто они улыбались, как делились своими скудными запасами еды, как нежно держали детей. И снова я пришел к выводу, что современные горожане выглядят более беспокойными и возбужденными, чем бедные сельские жители. Обладание материальными благами, кажется, заставляет людей слишком сильно сжимать хватку, ведь они больше боятся потерять то, чем обладают. Они всегда хотят больше, и больше, и больше, и никогда не получают удовлетворения. Бедные люди в Непале и Индии, чьи ожидания гораздо ниже, выглядят более удовлетворенными, обладая тем малым, что у них есть. Я начал понимать, что проблемы, которые осаждают современных людей на пике их семейной и профессиональной жизни, во многом схожи с теми вопросами, что возникают у людей всего мира на пороге смерти: неспособность принять непостоянство, цепляние за то, что недоступно, и неумение все отпустить.
