Но, но…
Свою вторую ночь в Варанаси я снова встретил на койке в комнате отдыха, на этот раз в умственной стойке маленького боксера. Кулаки подняты, я борюсь с Нагасеной, подобно тому, как ребенком я спорил со своим наставником Селдже Ринпоче, настаивая: «Я здесь. Я существую. Как меня может не быть?» Снова и снова он говорил мне: «Ты здесь, и ты не здесь. И то и другое. Как джутовая веревка и веревка из пепла. Одинаковые и разные».
Клубки джутовых веревок, которые часто можно увидеть в Индии и Непале, иногда используют в качестве топлива при приготовлении пищи. Когда веревка сгорает, она превращается в пепел. Ее форма остается такой же, но она уже лишена былой материальной плотности.
Селдже Ринпоче сравнил джутовую веревку с «я», а веревку из пепла – с простым «я». Такое простое «я» – это полностью функционирующее «я», очищенное от эгоистичных соображений. Это пробужденная самость, освобожденная от цепляния, и таким образом, не привязанная к ярлыкам, составляющим нашу идентичность. Это здоровая самость, которая руководствуется здравым смыслом. Простое означает, что ошибочное восприятие неизменного «я» устранено, и проявление такой простой самости больше похоже на голограмму, видимую форму, которую не притягивают привычные шаблоны цепляния и склонность объединять нашу идентичность с внешними явлениями.
У всех нас есть части тела, эмоции и восприятия, которые перечислил Нагасена, но он утверждал, что они не дают в сумме целостное, неотъемлемое «я». Таким образом, возможно функционировать как простое «я», лишенное ложных представлений о самости и свободное от ошибочных взглядов – особенно от ошибочного мнения, что совокупность частей составляет что-то настоящее и независимое, не зависящее от обстоятельств. Мы сами делаем себя жертвами ложных идентичностей. Когда мы ошибочно принимаем все кусочки за сущностное, неизменное «я», тогда мы передаем бразды правления эго. Но мы можем заставить его работать от нашего имени здоровым, конструктивным образом. Простое «я» функционирует без привязанности; оно не старается манипулировать миром ради собственного удовлетворения.
Мы стремимся к освобождению, проистекающему из распознавания «я», не ограниченного цеплянием и, таким образом, способного постигнуть свое изначальное состояние. Тогда почему я оказался в этом путешествии и к чему стремлюсь? Прямо сейчас я пытаюсь отказаться от иллюзорных шапок, которые ношу на иллюзорной голове и которые живут внутри этого ума, искажаемого заблуждением и запутанного ошибочным восприятием. Шапки, которые никогда не существовали, все они – ложные идентичности, созданные умом ложной идентичности, поддерживаемой вымышленным «я», укрепленным искаженными восприятиями, которые поддерживаются привычкой… И поскольку они не настоящие, они могут проходить, и я не застреваю и не застряну в них. Я брошу их в костер. Я швырну свернутую веревку этих идентичностей в пламя. А потом? Обращусь ли я в пепел, стану «просто Мингьюром Ринпоче»? Или я просто стану трупом – живым или мертвым? Быть живым и не пробудиться к истине о пустотности – все равно что присоединиться к ходячим мертвецам.
