Несмотря на то что во время моих ежедневных молитв я делаю короткую версию практики подношения, сейчас я начал практиковать длинную версию и начал с того, что представил обезличенные объекты удовольствия, которыми мог бы поделиться с другими. Первым образом, пришедшим мне на ум, была гора Манаслу, вершина Гималаев, которая возвышается над моей деревней в Нубри. Ее величие всегда подтверждало, что она – обитель богов, и я позволил уму покоиться в ее грандиозном великолепии. Потом я отметил чувственное удовольствие, которое она мне доставляла, как окрылилось мое сердце, когда я направил на нее взгляд. Я отметил утешение, которое это воспоминание о горе́ моего детства принесло больному телу. Воспоминания о том, как я играл на фоне ее сверкающей вершины, воспоминания о моей бабушке. Я почувствовал такую острую печаль, что мне пришлось напомнить себе: бабушка давно умерла, и моя печаль была связана, скорее, с моей смертью, чем с ее. И даже если я поправлюсь, мое детство в Нубри умерло много лет назад, и эта тоска по прошлому может далеко увести меня от настоящего момента. Я осознал, как ностальгия помогает увидеть то, что цепляет сердце. Я отметил все эти чувства и позволил им быть. Вовсе не обязательно увлекаться ностальгией или любым другим облаком-воспоминанием. Просто сохраняй устойчивое осознавание и позволь воспоминаниям проплывать мимо. Я пребывал в осознавании возникающих объектов достаточно долго для того, чтобы чувства могли измениться. Когда ум не создает вокруг них никаких историй, они не задерживаются надолго.
Я перешел к более личным объектам, таким как благосостояние. Это не только деньги, скот, дома и так далее, но все, что мы ценим, независимо от его стоимости в денежном исчислении. Все что угодно. Я вспомнил старого друга, который происходил из очень бедной семьи. Часто их ужин состоял только из воды и лепешек, приготовленных на углях. По праздникам его мать готовила те же лепешки, но жарила их в масле и посыпала сахаром. В его представлении это было самое вкусное блюдо, которое только можно вообразить. Он надеялся заработать много денег и отплатить своей матери за доброту. Мой друг стал богатым человеком, обедал в самых дорогих ресторанах мира, но его мать умерла, когда он был еще подростком. Он рассказал мне, что как-то играл с друзьями в игру: «Если бы в доме начался пожар, что бы ты побежал спасать?» Другие говорили о детях, домашних животных, важных документах. Его смутил его же собственный ответ: пожелтевший клочок бумаги, который дала ему мать. На смертном одре, уже перестав говорить, она вложила ему в руку эту бумажку. До сих пор это самое ценное его имущество: написанный от руки рецепт жареного теста.
