Я спросил его: «Как ты себя чувствуешь?»
«У меня нет сожалений, – ответил он. – Всю жизнь я медитировал на непостоянстве и тренировался в бардо. Я готов, так что не волнуйся за меня. Но, пожалуйста, молись за мое тело».
Несмотря на то что мой друг не боялся физической смерти, его постижение не вышло за пределы тела. Он еще не умер в бардо этой жизни. Пока мы используем концептуальный ум, чтобы отождествляться со своим телом из плоти и крови, и используем органы чувства, чтобы воспринимать относительную реальность, мы будем испытывать физическую боль. В случае с моим отцом все было совсем по-другому.
За несколько лет до своего ухода он сильно заболел, и в общине пошли слухи, что Тулку Ургьен близок к смерти. Среди его учеников были и западные врачи, и тибетские, и они собрались в его маленькой комнате в Наги Гомпе, чтобы обсудить лечение. Снаружи было холодно, внутри тоже – никакого отопления, а бетонные стены наполняли комнату отца сыростью и холодом. Кроме того, вода также была не очень хорошего качества, что, возможно, ухудшало его состояние. Один из моих старших братьев приехал навестить отца и уговаривал его переехать в более благоприятный климат, например в Таиланд или Малайзию. Но отец отказался. Он сказал: «Выглядит так, что я болен, но на самом деле больше нет никакого концептуального тела. Я чувствую себя отлично. Чтобы ни случилось – пришло ли время уйти или нет, – все в порядке. Я не страдаю».
Распознавание сияющей пустотности – это переживание смерти до того, как мы умрем, это умирание в бардо этой жизни. Когда это происходит, тело из плоти и крови больше не работает как фильтр или якорь для ума. Хотя для стороннего наблюдателя оно будет выглядеть обычно, для просветленного ума оно станет так называемым иллюзорным телом. Оно больше не реально в общепринятом смысле, но существует – для пробужденного ума – больше как отражение, как голограмма. В этом состоянии тот, кто пробудился к собственной бессмертной пустотности, будет переживать умирание не как конец всего, а лишь как переход.
Тренироваться в бардо значит знакомиться с процессом постоянного умирания. Я тренировался, но и близко не подошел к уровню своего отца и не вышел за пределы понимания своего друга-монаха. Я предполагал, мой друг имел в виду, что во время этой жизни – в бардо этой жизни – он познакомился со всеобъемлющим умом осознавания – умом, который не рождался и не может умереть, – а также обрел уверенность в том, что этот ум не исчезнет после смерти. Нас знакомили с этим воззрением во время нашего классического обучения. Но он еще не познал иллюзорное тело, в отличие от моего отца, и воспринимал свое тело концептуальным умом.
