В соседней комнате Катюша включила магнитофон. Девчата оживились, заторопились. Песенку «Море» сменила мелодия в быстром, веселом ритме.
— Танцуйте, милые дамы, танцуйте, — баритонил из кухни Ершов. — Андрей, ухаживай!
— Твист! — сказала чуть громче обычного Таня. — Идем, Марина!
— Пригласи Андрея.
— Он вальс кое-как научился и то в одну сторону.
— Таня, а я не умею твист.
Катюша стояла возле пианино, подперев кулаком щечку, смешливо щурилась на подруг.
— Идем! — протянула ей руку Таня.
— Я не могу, — застеснялась Катюша.
— Идем, идем! Не хитри! По глазам вижу.
Шаг, второй, третий, и Катюшу словно подменили. Руки, плечи девчонки пришли в движение. Все было подчинено одному — захватывающей мелодии. С какой-то небрежной легкостью она приседала и поднималась, «растирала» ножкой несуществующий окурок, извивалась в танце, словно лозинка. Ершов, Марина и Дробов смотрели удивленными глазами на танцевавших. Чистое, неподдельное было и в каждом движении Тани. Она улыбкой, задором бодрила свою младшую партнершу. «Быстрей, Катюша, быстрей!» — лучились весельем ее глаза.
Кончилась музыка, с нею и танец. Таня обняла за плечи Катюшу, закружила вокруг себя.
— Вот так, товарищи зрители! Видали вы наших?! За маленьких все считаете?
Катюша, зардевшись, призналась:
— У нас девочки на перемене в классе запрутся и все танцуют. А мальчишки стесняются…
Стол превзошел ожидания гостей. Были на нем маринованные маслята и помидоры, малосольные огурцы и собственного копчения таймень, жареный омуль и маленькие, как пуговки, рыжики…
— Виноват! — сказал Ершов. — Не успел приготовить пельмени.
— На пельмени я приглашаю! — объявила Марина.
Подражая Ершову, Таня пробасила:
— Виктор Николаевич, нескромно, нескромно! — она показала на рюмки. — Зачем водкой нас спаивать?!
Он взял бутылку сухого, наполнил те рюмки, которые были побольше:
— Не хотите солений, приготовленных мной и Катюшей?
— Хотим! — подтвердила Таня. — Поняли вас! К рыжикам нужна водка. — Она повернулась к Марине и заговорщицки подмигнула. — Как говорят мужчины: по-махонькой?
— По-махонькой! — рассмеялась Марина.
После обеда Ершов показывал библиотеку. Стеллажи в зале, в его кабинете вмещали более двадцати тысяч книг. Марина от удовольствия зажмурилась:
— Села бы на пол, разложила книги вокруг, читала б, читала…
Таня расхохоталась. Не удержались и остальные.
— Кто не велит? — спросил Ершов. — Приходите в любое время, читайте, сколько душе угодно.
— Ой! — вздохнула Марина и снова зажмурилась.
