Сказки улицы Брока | страница 27
Остановился перед моей дверью:
Достал ключ из кармана:
Пока я по-прежнему был в безопасности… Вставил ключ в замок:
Я повернул ключ, вошел, вытащил ключ из замка, закрыл за собой дверь, вошел в прихожую и направился к лестнице…
Черт возьми! Случилось! Я все-таки не удержался и спел песенку! В тот же миг я услышал возле самого уха злой, ехидный, тоненький голосок:
— Вот как? С чего бы это я должна поберечь свой зад?
Это была колдунья!
Подбоченившись, она с вызывающим видом стояла в проеме распахнутых дверей чулана, сжимая в левой руке одну из моих метел. Я бросился оправдываться:
— О! Простите, мадам! Это по рассеянности… Я совершенно забыл, что… Я хочу сказать… Я спел машинально, не думая…
Она зловеще ухмыльнулась:
— Не думая? Обманщик! Вот уже два года ты только об этом и думаешь! Ты просто издевался надо мной, не так ли, когда останавливался на последнем слове, на последнем слоге! «Погоди, мой голубчик, — говорила я себе. — В один прекрасный день ты споешь свою маленькую песенку, всю, от начала до конца, и это будет тот день, когда настанет моя очередь поразвлечься!..» И такой день пришел!
Я упал на колени и стал умолять колдунью:
— Сжальтесь, мадам! Не причиняйте мне зла! Я и не думал вас обидеть! Я обожаю колдуний! Моя бедная матушка сама была колдуньей! Будь она жива, она сказала бы вам об этом!.. И потом нынче Рождество! Сегодня родился маленький Иисус… Вы не можете разделаться со мной в праздник!
— Та-та-та, та-та-та! Ничего не хочу слышать! — отвечала колдунья. — Но раз у тебя так хорошо подвешен язык, вот тебе испытание: даю тебе три дня, чтобы ты загадал мне три своих желания. Три совершенно невыполнимых желания! Если я их исполню — прощайся с жизнью! Но ежели я не смогу выполнить хотя бы одно из трех, я покину твой дом и ты никогда меня не увидишь! Итак, я тебя слушаю.
Нужно было выиграть время, и я ответил:
— Признаться, не знаю… У меня нет ни одной мысли… Нужно подумать… Дайте мне денек!
— Пожалуйста, — сказала колдунья. — Мне не к спеху. До вечера!
И она исчезла.
Добрую часть дня я соображал, что к чему, копался у себя в душе, рылся в памяти — и вдруг вспомнил, что у моего друга Башира в стеклянной банке живут две маленькие рыбки, которых Башир называл «волшебными».
Не теряя ни секунды, я помчался на улицу Брока и спросил у Башира:
— Твои рыбки никуда не делись?
