Приятная теплота от костра и выпитого кипятка начала наконец греть тело. Жар растекался по животу, рукам, ногам, навевал усталую дремоту. Каша не заметил, как уснул.
Снилось ему море. Было оно необъятным, теплым и живым. Оно шептало ему что-то, но он никак не мог разобрать слов и лишь отвечал, что должен купить словарь, с помощью которого сможет перевести морскую речь на родной язык.
А потом, смеясь, он побежал в море. И оно приняло его. Аркадий плавал в нем и был уже не тем немощным болезненным стариком, а молодым парнем, двадцати лет от роду. Он плавал, нырял в глубь, слушая приглушенное биение своего сердца. А море шептало ему и снимало всю усталость прожитых лет, стирало все, что было, обновляло его. Не было уже ничего, ни смертей близких, ни войны, ни гибели человечества. Было лишь море и он в нем…
Рассвет пробивался сквозь ночную мглу медленно и трудно. На горизонте едва голубело небо, покрытое блеклыми точками созвездий. Постепенно начали вырисовываться волнистые очертания холмов, над ними появилась узкая розовая полоска света. Стало видно, что за ночь успела натворить метель. Разметав по земле охапки снега, она засыпала кусты, накинула на редкие деревца белые одеяния.
Старик проснулся резко, словно кто-то толкнул его. Открыл глаза, огляделся. Понял, что все-таки заснул. Прямо так, сидя на стуле. Тело предательски ныло, требуя к себе бережного обращения.
Костер погас, и квартира выстыла.
Каша выругался, принялся судорожно раздувать угли, подкинул несколько дровишек. Те нехотя начали разгораться. Тепло приятно облизнуло пальцы, старик даже растекся в улыбке. Эх, сейчас бы в такую же горячую ванну!
И словно опомнился. А где Нерон? Он ведь за водой пошел для чайника. А потом… потом, кажется, Каша уснул. Вернулся ли парень? Старик не слышал.
Осторожно, чтобы не разбудить остальных, Каша осмотрел все комнаты. Нерона нигде не было.
«Не вернулся! – с ужасом подумал старик. – Сколько времени с тех пор прошло? Была ночь. Сейчас светает. Часа два? Три? Что с человеком будет за такое время на морозе?»
Аркадий вновь выругался и рванул к выходу.
Выскочил на лестничную площадку, огляделся. Никого. Рванул по лестнице вниз. Вышел наружу.
Холодный воздух обжег легкие. Старик закашлялся.
Метель стихла, и в мире теперь был покой. Розоватый восход отражался в кристалликах и песчинках снега, ослепляя своей красотой.
– Нерон! – крикнул Каша.
В ответ – тишина.
– Нерон! Где ты?
И снова – ничего.
