– Почему ты постоянно что-то затеваешь?
– Я? – переспросил Коди.
– Да, ты, – сказал дядя Мо. – А теперь иди вниз и начинай готовить обед!
Коди покачал головой и спустился вниз, дядя Мо – за ним. Я слышала, как они ещё сколько-то друг на друга орали, а потом всё стихло, и вскоре они принесли нам обед, и все сели за стол, не глядя друг на друга; все просто ели и пытались забыть ссору.
Сегодня утром мы впервые после Гран-Манана увидели солнце и очень этому обрадовались. Солнце, солнце, солнце! Прекрасное, яркое солнце! Все хотели остаться на палубе, чтобы поклониться ему. Оно озарило всех нас ярким светом и прогрело наши лица и кости, высушило одежду и ярко поблёскивало на волнах.
Даже ремонтом было заниматься легче под солнечными лучами. Мы сняли грот, высушили дырки от люверсов и заклеили их липкой лентой для парусов. Впрочем, липкая лента оказалась недостаточно прочной, так что я для верности ещё и прошила края парусов.
Брайан не удержался, чтобы не сказать:
– Хорошо, что у нас на борту девочка, она умеет шить.
Р-р-р. Зашивать паруса – тяжёлая работа! Ткань очень жёсткая и плотная, и, чтобы её прошить, нужны специальные иглы и гардаман – напёрсток, который надевают на ладонь.
После того как я зашила паруса, мы с Коди проделали в них новые отверстия и поставили новые медные люверсы. Коди продел через люверсы тонкий линь, закрепил его на скобах, и работа была окончена.
Зная, что дядя Стю его слышит, Коди сказал:
– Ну вот и всё, Сьерра-Оскар. Мы закончили с дырками, и они теперь будут хорошо держаться с железками.
Он улыбнулся дяде Стю и, прежде чем тот снова взорвался, добавил:
– И ещё, Сьерра-Оскар, если ты предпочитаешь сложные слова, называй дырки люверсами, а железки – скобами.
Прежде чем снова поднять парус, Коди заметил, что оттяжка («ну, эта верёвка, но если уж хочешь сложное слово, – оттяжка») возле реи растрепалась, так что я забралась в боцманскую люльку, пристегнулась к фалу, и Коди поднял меня наверх. Обычно я стараюсь подниматься сама, но когда волны большие, нужно в первую очередь следить за тем, чтобы не врезаться в мачту.
Едва поднявшись на пару дюймов от палубы, я стала летать над волнами, качаясь в кресле, а парусник раскачивался туда-сюда, словно взбесившиеся качели. Ты летаешь над волнами, корабль качается, и волны качаются, и ты качаешься, и ты в воздухе на ветру!
Я долго-долго заклеивала канат, чтобы провести побольше времени наверху.
– В чём дело, Софи? – крикнул дядя Стю. – Проблемы? Не справляешься?
